Замуж не напасть - Лариса Кондрашова Страница 14

Что? Примемся! Так он не собирается уходить?! И она говорит сквозь зубы:

— Аристов, ты нам мешаешь!

— Опять скандалишь! — машет он рукой. — Ничего я не мешаю. Вы же сразу в постель не завалитесь? Сначала посидите, попьете. А втроем пить, как известно, намного интересней!

Она яростно вскакивает с табурета, подбоченивается, но, к своему удивлению, слышит примиряющий голос Алексея.

— Что ты, Женя, нервничаешь? И правда, пусть человек посидит с нами, поговорит, выпьет. Нехорошо его выгонять, он нам ничего плохого не сделал!

"Глупец! — мысленно иронизирует Евгения. — Ты же не знаешь этого обалдуя! Он компостирует тебе мозги, а ты и уши развесил! Решил справиться с ним силой своего интеллекта? Хочу посмотреть!"

"Обалдуй" между тем, явственно радуясь, приобнял Алексея.

— Молодец! Любят эти женщины все усложнять, а мужик мужика всегда поймет! Наша дама, заметил. Пьет сегодня по чуть-чуть. Говорит, на днях перебрала. Вы, случайно при этом не присутствовали?

— Присутствовал, — растерянно признается Алексей.

"Как от тебя подловил? То ли ещё будет!" — злорадствует Евгения. Она больше ни во что не вмешивается. Сидит. Как мышь под метлой и только наблюдает, как Толян снимает ее… любовника одну обертку за другой. Чем-то терапевт ему не глянулся.

Мужчины с места в карьер берут такой темп питья, что она начинает опасаться, как бы оба не полегли прямо здесь, в кухне. Но потом вспоминает, что за все годы, проведенные в одних компаниях, она ни разу не видела Аристова перепившим. Наверное, споить Толяна мудрено.

Алексей вполне освоился и уже хлопает Толяна по плечу, а тот ему пьяно кивает. Но Евгения видит, что глаза у него трезвые, изучающие.

— Что, мужик, нравится тебе наша Жека? — обнимает его за плечи Толян.

— Нравится, — кивает Алексей, и глаза у него, не в пример собутыльнику, хмельные.

— Скажу тебе по секрету, мне тоже, — признается Толян. — Но у меня жена, двое детей… У тебя есть жена?

— Есть, — слышит Евгения и не верит своим ушам — он же делал ей предложения! — Но мы с нею решили развестись.

— Развод — дело житейское, — соглашается Толян. — А кто подаст на развод: ты или она?

— Мы ещё не решили.

Евгения готова провалиться сквозь землю: что подумает о ней Толян?!

— А Жеке ты об этом не говорил?

— Она умная, все поймет! — он с любовью смотрит на Евгению, а она думает: чем бы его треснуть по башке? Может, бутылкой шампанского?

— Ну, мужик, — добродушно улыбается ему Толян, — я думал, ты свободен. А раз мы оба женаты, то извини, подвинься: я, как говорится, первый пришел!

— Как — первый? — с трудом перестраивается Алексей.

— Говоря иносказательно.

— Я не п-понимаю…

— А тебе и не надо понимать. Сделай так, чтобы я тебя искал!

Евгения чувствует, что дело подходит к развязке, и поднимается из-за стола.

— Думаю, мне здесь делать нечего!

— Сиди, Женя! — горделиво вмешивается Алексей. — Твой знакомый сейчас встанет и уйдет.

С лица "знакомого" моментально слетает маска рубахи-парня. Толяна понесло.

— Что ты сказал? Я — уйду?! — он так стремительно и мощно сгребает терапевта за ворот, что тот от испуга моментально трезвеет. — Да я тебя удавлю!

На кухне Лопухиных, средней кухне средней тихой семьи закипают романтические страсти.

— Аристов, отпусти его!

— Молчи, женщина!

Толян волоком вытаскивает Алексея в коридор и рывком открывает дверь.

— Еще раз увижу тебя здесь — ноги выдерну! Понял?

— Понял, — пытается сохранить хорошую мину Алексей; он смотрит на Евгению, но она, опустив руки, застыла в дверях кухни и стоит столбом.

Дверь захлопывается, и в наступившей тишине раздается лишь шум едущего лифта.

Толян делает шаг к Евгении.

— Аристов, — холодно говорит она, — если ты немедленно не уйдешь…

Ее голос лишен и намека на эмоции. Так мог бы разговаривать оживший айсберг.

— Я уйду, — говорит Толян и пятится к двери.

— Книгу!

Он покорно берет с полки Бушкова.

— Жека, если ты думаешь, что я испортил тебе жизнь…

— Не говори глупости.

Он изучающе вглядывается в её лица, но ничего прочесть не может.

— Я тебя обидел, — по-своему объясняет её замкнутость Толян. — Привык все брать нахрапом, а Восток — дело тонкое, — неловко шутит он.

По-прежнему ничего в ней не отзывается на эти примитивные уловки.

— Черт побери! Да что же мне теперь, не колени перед тобой становиться?! Подумай, ещё спасибо мне скажешь, что избавил тебя от такого козла! Тот же тип, что твой бывший муженек, только помоложе, да похитрее! И со своей женой он никогда не разведется, потому что для этого кое-какие усилия нужны, а он привык плыть по течению…

— На себя посмотри, — советует Евгения.

— Да, я — говно, — кричит он, — но я никому ничего не обещаю!

— Чем ты гордишься? — спрашивает она и презрительно смотрит на Аристова, отчего он дергается, как чертик на веревочке. — Не обещает он, видите ли! Живет на земле, как придется, без обязательств, куда кривая вывезет. Чем же ты лучше Алексея?!

Собственно, она вовсе не уверена, что её обвинения попадают в точку. Да и известие о том, что их с Ниной брак не так уж благополучен, как они все думали, ею пока не осмыслено, но сейчас Евгения хочет одного? Разозлить Аристова до такой степени, чтобы он ушел, хлопнув дверью. Нет у неё настроения, выяснять с ним какие бы то ни было отношения, тем более, что у них этих отношений как раз и нет. а то, что Аристов полез к ней целоваться, она воспринимает однозначно: мужики никогда не проходят спокойно мимо того, что, как им кажется, плохо лежит. По крайней мере, пробуют, не получится ли поживиться?

Она добивается своего: Толян все-таки уходит, а Евгения без сил присаживается на банкетку у двери. Кто открыл ящик Пандоры и выпустил на неё все эти беды? Но тут вдруг прорезается внутренний голос: "Подумаешь, беды! Мужики из-за неё подрались! Гордиться надо: вон, как весело живешь!"

Нет уж, решает она, для меня это чересчур весело! Хватит испытывать судьбу! Больше никаких романов, встреч, телефонных звонков! Евгения будет сидеть тихо, рисовать проект шале [1]с разными модными финтифлюшками. Наслаждаться творчеством, одиночеством и тишиной…

Кто-то из мудрецов сказал: не давай зароков!