Любовная ловушка - Хизер Гротхаус Страница 14

– Что со мной не так?

Он взял руки Ивлин в свои и поднес их с чашкой к ее рту.

– Пей, – был его единственный ответ.

Ивлин послушалась его и сделала глоток. Жидкость была теплой, с едва уловимым вкусом, который тем не менее показался ей необыкновенно восхитительным и пьянящим. После первого глотка она уже не могла остановиться и выпила все до дна.

Ивлин опустила пустую кружку, перевела дух и посмотрела на Маккерика. Он улыбался.

– Я говорил, что тебе понравится. Еще?

– А есть еще? – недоверчиво спросила Ивлин. Она и забыла о таком слове с тех пор, как покинула Англию.

Маккерик с ухмылкой взял из ее рук чашку и наполнил ее из высокого глиняного кувшина, стоящего возле очага.

– У нас этого добра целый лес, девушка. – Он опять сел на кровать и подал кружку.

Ивлин поднесла ее к губам, сделала несколько жадных глотков и тут же пожалела об этом, потому что на этот раз напиток был обжигающе горячим.

– Осторожно, – упрекнул ее Коналл. – У него не было времени остыть.

От боли у нее на глазах навернулись слезы. Конечно, надо было сначала подуть на чай.

– Это сосна, – сказал Маккерик.

Ивлин посмотрела на него, заметила, что он наблюдает, как она складывает губы, собираясь подуть на горячий напиток.

– Простите? – переспросила она.

– Это питье из сосновых иголок. С добавлением меда для сладости, – с улыбкой объяснил он. – Ты уже много недель не ела ничего свежего, Ив. – Он показал на ее руку. – Эти ушибы, сонливость… Тебе нужно подкрепиться.

– И этот простой отвар мне поможет? – подняв бровь, спросила Ивлин.

– Да, – кивая, ответил Коналл. – А еще содержимое вон того большого котла.

Ивлин, не забывая дуть на восхитительный напиток, опять посмотрела в сторону очага и увидела там большой котел, в котором она закопала конину. Крышка была плотно закрыта, и лишь тонкие струйки пара вырывались по краям.

Маккерик встал и, вытащив из-за пояса короткий нож, опять направился к очагу. Сев на корточки, он обернул руку подолом своей длинной рубахи и сдвинул крышку. Ивлин увидела густой коричневый соус, в котором, если ее не обмануло зрение, плавало что-то зеленое.

Коналл помешал содержимое ножом и закрыл крышку, а потом посмотрел на Ивлин.

– Похлебка, – объявил он, вытирая нож тряпкой и засовывая его обратно в ножны.

От нахлынувших чувств у Ивлин закружилась голова. Она ощущала облегчение, радость, желание. Отхлебнув еще отвара, Ивлин заметила, что у нее дрожат руки. Похлебка. Боже мой! Но ее вдруг затошнило, и на лбу выступил холодный пот.

– Через день или два ты поправишься, – сказал Маккерик, подходя к ее кровати. Линии его соколиного лица смягчились. Она не узнавала того дикаря, который ввалился вчера к ней в хижину. Маккерик оказался красивым мужчиной.

– Спасибо, – тихим голосом сказала Ивлин. Она была очень благодарна ему за заботу. Этот незнакомец был очень внимателен, но его доброта тяжким бременем ложилась ей на плечи. Как она сможет потребовать, чтобы Маккерик покинул хижину, если он просто спас ей жизнь? Значит, уйти должны они, но куда? Голод погубит их. Ситуация казалась неразрешимой.

Было время, когда Ивлин даже не могла себе представить, что когда-нибудь окажется в подобной ситуации. Она была единственным ребенком в семье лорда, и каждое ее желание неукоснительно исполнялось, часто еще до того, как она сама успевала осознать, чего именно хочет. Она росла в окружении любящих людей и редко с кем-нибудь ссорилась. Обрученная с самым близким другом детства, она готовилась к спокойной, обеспеченной, светской жизни. Но, повзрослев, она отказалась от всего и ушла в монастырь, где ей пришлось очень нелегко. Ее проклинали и жестоко наказывали лишь за то, что она была такой, какой ее создал Господь. Религия казалась ей спасительной гаванью, у нее был страх перед замужеством и рождением детей, но очень скоро она смогла убедиться в том, что заблуждалась.

На самом деле ее страхи только усилились. В монастыре было немало молодых женщин, незамужних и беременных, которые искали там убежище. Ей часто приходилось оказывать помощь при родах, которые в основном проходили очень непросто, с осложнениями.

Жизнь проходила в постоянной борьбе со страхами. Она все чаще думала о том, что хорошо было бы вернуться домой. Но этой заветной мечте не суждено было сбыться: ее отца убили, а самой Ивлин предложили жить в доме человека, которого она всегда презирала.

Но она не воспользовалась эти предложением и ушла со знахаркой.

Ивлин стойко выносила все выпавшие на ее долю несчастья. До сих пор она во всем полагалась только на свои силы. И теперь не боялась сообщить о своем решении горцу, который сейчас из своих рук кормил Элинор кусками конины.

– Сэр… – начала Ивлин.

Горец внимательно посмотрел на нее:

– Ты хочешь еще отвара?

– Нет, спасибо. – Она заметила, что манера общения этого мужчины несколько изменилась по сравнению с тем, что было сначала. – Мы не можем продолжать в том же духе. Конечно, вы понимаете, о чем я говорю.

– Нет, не понимаю, – ответил Маккерик, поднимая брови.

– Мы… я хочу сказать, что… – Ивлин запнулась, – …мы не можем жить в этом доме… вдвоем, – подчеркнула она.

– Это почему? – спросил Маккерик, вытирая руки о рубаху. Он направился к очагу с кипящим котлом, рядом с которым стояла деревянная миска с черпаком.

– Потому что это неприлично. Перед тем как я отправилась в Шотландию с Мин… то есть с моей тетушкой, я жила в монастыре. А до того я жила в доме отца, где меня воспитывали как леди. Я не смогу себя уважать, если соглашусь жить в этой каморке с мужчиной, которого практически совсем не знаю.

– Понятно, – задумчиво сказал горец. Он налил похлебку в миску, не произнося ни слова.

Ивлин глотнула из кружки, прокашлялась и спросила:

– Ну, так что вы предлагаете делать?

Маккерик выпрямился с миской в руках и направился к кровати. Он взял у Ивлин чашку и подал ей дымящуюся ароматную похлебку.

– Я предлагаю ничего не делать, – сказал Маккерик.

– Но… – начала Ив.

Горец поднял ладонь и заявил:

– Я Маккерик, вождь своего клана. Я блюду свою честь, так же как любой английский лорд. Особенно в отношении клана Бьюкененов. Я не могу позволить тебе уйти, потому что… это опасно, смертельно опасно. А сам я пришел сюда, чтобы поохотиться. Я хороший охотник, в этом деле мне нет равных. Люди в моем городе голодают, Ивлин. Я не могу подвести их.

По какой-то причине от слов Маккерика у Ивлин побежали мурашки по спине. Она забыла о похлебке, которую держала в руке.

– Погода меняется, – продолжил гипнотизировать ее своим голосом Маккерик. – Если я не ошибаюсь, надвигается буря. Никто из нас не выдержит даже дневного перехода при ледяном ветре и снегопаде. – Он наклонился, налил еще отвара, задумчиво сделал несколько глотков, а потом посмотрел на Ивлин: – Эта зима может быть очень долгой. Я не могу обещать, что мы с тобой скоро расстанемся. Но я могу дать слово, что со мной ты будешь в полной безопасности.