Трудный возраст 2 - Яна Лари Страница 14

– Перестань уже ёрзать.

Затихнув, позволяю ему отпереть дверь. Меня ещё никто не носил на руках, и никому ещё я не позволяла собой командовать. Ощущения странные, к такому сложно быстро привыкнуть.

– Ванная справа, – подсказываю, решив в итоге, что его приказной тон мне скорее нравится, чем нет.

Сидя на широком бортике, я расслабленно рассматриваю его сосредоточенное лицо, пока Лиам настраивает воду.

– И часто у вас, Марина Андреевна, ступни зелёные? – спрашивает он буднично, пряча улыбку.

– Только когда поддаюсь на провокации безалаберных юношей.

Он качает головой, выливая немного жидкого мыла себе на ладонь.

– Это жутко непедагогично.

– Поэтому я больше не преподаю! – вскрикиваю, дёргаясь от щекотки, когда его пальцы проскальзывают к пятке.

– А что насчёт частных уроков?

– Каких конкретно?

Он на секунду поднимает на меня глаза, а затем снова возвращает своё внимание к ноге.

– Научишь, как быть хорошим отцом и мужем?

Его вопрос заставляет меня на мгновение замереть. Медлю с ответом, делая вид, что слишком сосредоточена одёргиванием юбки.

Я всегда старалась не показывать, насколько сильно к нему привязана, но сейчас ломать комедию больше нет смысла. Всё очевидно, нет? Поэтому просто пожимаю плечами:

– Я всё ещё сомневаюсь, что из этой затеи что-то выгорит.

Я двигаюсь к краю, наблюдая за тем, как Лиам раздевается, затем по-хозяйски забирается ко мне в ещё не заполненную ванну…

– Выгорит, ещё убедишься. Я торопить не буду.

Его ладони ложатся мне на колени. Обмякшее тело отзывается на это прикосновение разрядом в двести двадцать, словно во мне детонируют разом все нервные точки.

Он заводит одним своим видом. Просто тем, как почти лениво, по миллиметру задирает юбку, неотрывно глядя мне в глаза. Из меня моментально испаряется расслабленность, кожа вспыхивает по следам скользящих прикосновений.

Я вжимаюсь лопатками в холодную поверхность плитки. Веки тяжелеют, потому что хочется закрыть глаза и позволить себе сползти к нему в пенную воду. А внутри блок из «прощу – не могу». И он не пускает!

– Четыре года, Лиам, – всхлипываю как обиженная девочка, упираясь коленями ему в грудь. – Каждую ночь я фантазировала об этом, пока ты… Ненавижу тебя!

– Зато я тебя люблю за двоих.

– Меня и всех, кто рядом оказался! – обида, всё то, чем я ни с кем никогда не делилась, рвётся изнутри потоком. Она переполняет меня и требует выхода.

– Неправда, – выпаливает Лиам, уворачиваясь от моих оплеух. – Я ни одной не запомнил. А тебя – забыть не могу.

– Всё ты можешь! – Со всей дури луплю его по плечам. В глазах темнеет, и моя крыша съезжает окончательно. – Четыре года как-то же не вспоминал. Скотина!

– Ещё какая!

– Да! – задыхаюсь, не зная, что добавить, потому что он не спорит. А мне – надо! Я ещё не выговорилась. – Почему ты соглашаешься, Лиам?! Не молчи!

Сложив ладони, черпаю воду и с беспомощной злостью выплёскиваю её ему в лицо.

– Что ты хочешь услышать? – Он встряхивает головой, возвращая мне брызги. – Ты же видишь, что мне больше никто не нужен!

– Не вижу!

– Ну, смотри тогда.

Он хватает меня за плечи и горячими губами больно впивается в шею, подбородок, рот. Эти поцелуи кусают как мороз, горят как ожоги!

Уже через мгновение беспорядочно машу руками, не успевая вдыхать, не в силах закрыться. Меня словно разматывает на адской карусели, и я теряю ощущение себя в пространстве.

Зажмурившись, вытягиваю руки вперёд и не глядя толкаю Лиама в грудь, отчего он поскальзывается и утягивает меня за собой в воду. Растерянная, потерявшая равновесие, наваливаюсь на него всем телом, не позволяя выбраться на поверхность.

Юбка трещит, волосы липнут к щекам, пена попадает в глаза и нос, мы оба беспорядочно барахтаемся, пытаясь отдышаться и найти устойчивую позу. Но как только я мало-мальски выныриваю, выплёскивая на пол хлопья пены, он снова дёргает меня к себе в гремящее водой безумие.

– Всё, – откашливаюсь хрипло. – Хватит! Я сдаюсь.

Лиам резко отталкивается ногами от стенки ванны, и я оказываюсь сидящей на его бёдрах.

– Моя?

Он держит меня за подбородок, заставляя ловить губами его частые резкие выдохи.

– Твоя.

– Точно?

Я теряю суть вопроса, почувствовав, как он просовывает ладонь между моими ногами, оттягивает трусики в сторону. Секунды ожидания кромсают изнутри как бритвы, я тороплю их сдавленным стоном:

– Да!

Больше не произношу ни звука, потому что Лиам закрывает мой рот поцелуем. Я отдаюсь происходящему больше ни о чём не думая. А он приподнимает меня, чтобы пропустить мои ноги под своими руками.

В ванне скользко и очень тесно. Мы практически впечатаны друг в друга, движения скованы и это именно то, что сейчас нужно – быть близко. Настолько, что ближе просто некуда!

Ощущение полного единения ошеломляет. Снова чувствовать его в себе так восхитительно! Мы громко дышим в одном ритме. С закрытыми глазами в плотном облаке пара скользим губами по коже, зацеловывая всё, до чего получается дотянуться. Как дикие сжимаем друг друга не только в объятьях, но и зубами. Шея, ключицы, плечи – каждый миллиметр горит.

Теснота только дразнит нас, заставляя стонать и жадно кусать друг друга. Я вспоминаю, что значит сходить с ума от желания, и не дышать, рискуя потерять сознание от пронизывающего удовольствия.

Лиам толкается в меня, сжимая бёдра до красных отметин. Стальная хватка не даёт пошевелиться, а я уже готова умереть, растерзанная и распятая первыми ударами оргазма по моим внутренностям.

– Марина… С ума сойти… – везде его шёпот, его оглушительный шёпот, от которого у меня поджимаются пальцы на ногах и огненные мурашки разбегаются вверх от колен до раскалённого солнца внизу живота.

– Сойди…

Я уже сошла.

– Я вообще без понятия, как буду тормозить.

– Сегодня безопасный день, – сбито выстанываю ему в рот.

Вода толчками переливается через борта ванны, а внутри меня беспокойное море хлещет волнами. И шанс три к тысяче меня не пугает, потому что мне мало – так упоительно мало! – оставшихся до взрыва секунд.

Лиам вбивается в меня глубокими рывками: не сдерживается, не сдерживает, не заботится о звукоизоляции и пролитой воде. Просто кричит каждым движением: я с тобой, больше ни о чём не думай.

Мне с открытыми глазами почти ничего не видно. Все очертания смазываются, остаётся только ритмичный плеск. От заполнившего ванную пара трудно дышать, на языке горько от пены, лёгкие горят. Спущенная с одного плеча блуза льнёт к коже, сковывая тело. В этой комнате сплошные тесные рамки, но ощущение свободы, кажется, можно потрогать руками.