Власть веснушек - Барбара Данлоп Страница 14

— Мы должны как-то отметить такую удачу, — сказал он и поцеловал ее ладонь.

Они вошли в салон магазина, держась за руки.

— Только не возражай. Я намерен купить что-то чрезвычайно дорогое.

Итогом посещения магазина стали колье с сапфирами и бриллиантами, пара золотых сережек с изумрудами и браслет с рубинами и бриллиантами.

— Ты всем своим подружкам делаешь такие щедрые подарки? Наверное, с условием возврата, когда отношения подойдут к своему логическому завершению? — иронически поинтересовалась Синклер.

— Зачем ты так говоришь? Я ведь от чистого сердца, — искренне обиделся Хантер.

— Но для меня не секрет, что у тебя было множество подружек до меня. И после будет немало.

— Ты хочешь обсудить мое прошлое? — спросил ее Хантер.

— Что, если да? — осторожно осведомилась она.

— А сама-то ты готова обсуждать свое прошлое со мной?

— У меня нет причин что-либо скрывать.

— В моей жизни было не очень много серьезных отношений. Первой была девушка по имени Мелисса. Мы тогда жили в Лос-Анджелесе. С Мелиссой мы встречались три месяца, играли в пляжный волейбол и сквош. Она была вегетарианкой и активисткой всевозможных общественных движений. А еще — ярой феминисткой и поэтому запрещала мне платить за нее. Потом она отправилась в какую-то дикую страну, бороться за права людей, оттуда в другую дикую страну, бороться за права животных. Тогда наши пути окончательно разошлись… Я познакомился с Сандрой, которая работала в ночном клубе. С ней мы тоже играли в сквош. Через два месяца расстались, поняв, что, помимо сквоша, нас ничего не роднит… Дина увлекалась скалолазанием, серьезно занималась плаваньем, любила танцевать по клубам. Я познакомил ее со многими киноактрисами и актерами, с одним из них она и ушла…

— Она разбила тебе сердце? — сочувственно спросила его Синклер.

— С Диной я встречался полгода, дольше, чем с кем-либо… Но потом я встретил Жаклин…

— А у меня было только два парня, — смущенно проговорила девушка.

— Заметь, я тебя ни о чем не спрашивал.

— Роберто оказался маменькиным сынком, а Зак был помешан на своем мотоцикле.

— Они разбили тебе сердце? — повторил он ее вопрос.

— Тогда я думала, что разбили, — усмехнулась Синклер.

— А теперь что ты думаешь?

— Я в Париже. О чем можно сожалеть? Я знаю точно, что ни тот, ни другой не привез бы меня сюда.

— Равно как и я не испытывал желания везти в Париж прежних своих подружек.

— Но Парижа-то мы еще и не видели, — напомнила ему она.

— Верно. Париж у нас следующим номером программы, — объявил Хантер.

Синклер проснулась с улыбкой. В Париже она и чувствовала себя другой, и спала иначе.

Наряды, которые Хантер накупил ей в изобилии, все еще лежали в чехлах в кресле, футляры с драгоценностями покоились на комоде, обувные коробки громоздились в углу комнаты. За окном золотилась в утреннем солнце Сена, шумел просыпающийся город.

Девушка бодро откинула одеяло, запахнулась в пушистый халат с эмблемой отеля, перепоясав его на талии. С удивлением обнаружив, что один из купленных Хантером браслетов все еще у нее на запястье, она вспомнила, что специально не стала снимать его перед сном. Так ей тогда вздумалось. Теперь же это показалось ребяческой глупостью.

Через некоторое время в дверь номера постучали, и Синклер открыла. На пороге стоял официант, держа в руках поднос с высоким кофейником.

Синклер порадовалась такому своевременному явлению, но тотчас на ум пришла мысль, что у нее нет европейских денег, чтобы дать служащему отеля чаевые. И тут из смежного номера появился ее спаситель.

— Соседка уже проснулась? Тогда самое время завтракать… Поставьте кофе сюда, пожалуйста, — обратился Хантер к официанту, указав на кофейный столик, где уже был сервирован завтрак. — Как тебе понравится идея на время отлучиться из Парижа и уделить внимание Лондону или Венеции?

— Лондону или Венеции? Ты предлагаешь мне выбирать? — ужаснулась Синклер. — Трудновато же мне будет.

— Могли бы и здесь остаться.

— А тебе бы чего хотелось? — спросила его рыжая.

— Голосую за Париж, — тотчас ответил Хантер.

— Тогда вопрос мучительного выбора сам собой отпадает, — с радостью отозвалась Синклер.

— Всегда любил тебя уговаривать, — удовлетворенно заметил он и приступил к завтраку.

— Это что? Яблочное повидло? — полюбопытствовала она, намазывая янтарную желейную массу на хрустящий и ароматный французский рогалик.

— Угу, — кивнул Хантер, с аппетитом проглатывая круассан.

— Еще пара таких завтраков, и я окончательно избалуюсь и откажусь возвращаться домой, — серьезно предупредила спутника Синклер.

— Полагаешь, в среде французских клошаров объявилась вакансия?

— Больше не хочешь меня финансировать? — тоном шутливого возмущения спросила девушка.

— Уверен, ты очень скоро заскучаешь и попросишься домой.

— А ты бы мог отказаться от работы в пользу удовольствия? — осведомилась она.

— Только на время каникул.

— Мы бы могли перевести бизнес во Францию. Открывали бы по всей Европе не только спа, но и салоны красоты, парикмахерские, прочие заведения, — мечтательно проговорила Синклер.

— Еще вчера ты сомневалась в том, что в «Кастлбэй» нас примут всерьез, а сегодня уже мечтаешь наводнить Европу «Дарами лаванды». Воздух Парижа пошел тебе на пользу, Махони. Главное не переборщить с дозировкой… Что касается меня, то я вообще не разбираюсь в парикмахерском бизнесе Европы.

— Ты и в спа не разбирался до последнего времени, — напомнила ему Синклер. — Зато знаешь толк в бизнесе вообще и в людях, которые его делают. Это важнее нюансов.

— Именно ради нюансов люди вроде меня и нанимают специалистов узкого профиля, таких, как ты или Итон Слоун, которые и выполняют всю важную работу, в то время как мы изображаем классных парней, завязывая деловые знакомства.

— Люди вроде тебя — товар еще менее массовый, Хантер. А потому нарасхват.

— Дело в деньгах?

— А в чем же еще! Как тебе удается понять, когда ты лично интересен человеку, а когда он движим лишь корыстными побуждениями? — серьезным тоном поинтересовалась она.

— Это зависит от того, насколько мне комфортно с этим человеком. Если он не смеется над моими плоскими шутками, не навязчив и не льстив, если он независим и самостоятелен и сам при этом интересен мне, нет причин думать, что я чем-то рискую, общаясь с таким человеком. В любом случае это приведет к взаимному духовному обогащению. Хочется верить, что у меня нет комплекса неполноценности из-за уровня благосостояния моей семьи. Я не привык подозревать окружающих в лицемерии.