Его хорошая девочка - Наталья Соболевская Страница 14

Беркутов ещё раз доказал, что он ни слов не понимает, ни угроз не боится. В ресторан отеля мы зашли как два сиамских близнеца, то есть тесно друг к другу прижавшись, и не было ни одного участка на моём теле, который бы он не ущипнул или, на худой конец, не погладил.

Однозначно, позже паршивца ждёт обвинение, приговор и страшная казнь. А если у Никиты вдобавок ещё и не получится обратно переманить шеф-повара, то перед смертью за то, что напрасно терпела прикосновения нахальных лап, займусь членовредительством — причём в прямом смысле.

Если Беркутов меня определил в плохие актрисы, то сам он лицедей — высший класс. Глядя на него, никогда бы не заподозрила, что его поход в ресторан преследует иную цель, кроме как вкусно поесть. С официантом мужчина вёл себя естественно и свободно, заказал, словно мы только что прибыли из голодного края, по полной программе, и зачем-то ещё вино попросил, хотя я не пью, а он сам за рулём.

— Это что-то невероятное, — мурлычу я и блаженно прикрываю глаза, когда в очередной раз у меня во рту тает самый нежный и самый сочный кусок телятины, который когда-либо ела.

— Согласен, — кивает Никита. — А как тебе брусничный соус от шефа?

— Просто сказка. Оказывается настоящий брусничный соус я никогда и не пробовала. Никита, если Михака Ашотовича удастся вернуть, предлагаю к нему приставить круглосуточного охранника с автоматом, чтобы у нас его не похитили.

— Давай, для начала вернём, — мужчина обтёр губы салфеткой, достал из бумажника три крупных купюры, воткнул их в пустой бокал и пояснил зачем. — Если меня застукают, не геройствуй, вставай и уходи, — далее он огляделся и зачем-то стащил с соседнего свободного стула чехол, который после как фартук приложил к своим брюкам, а чтобы ткань не слетала, заправил за пояс.

— Ну как? — взяв меню в одну руку, а в другую ухватив пару чистых тарелок, поинтересовался мужчина, когда встал.

— Ты… да ты же стал похож на официанта, у них тоже белые рубашки, белые брюки и фартуки из той же ткани, что чехлы на стульях. Чёрт возьми, если особо не приглядываться, тебя теперь от мужской части персонала не отличить.

Беркутов подмигнул и продемонстрировал улыбку Чеширского Кота.

— Учись, пока батька жив. Всё, я пошёл штурмовать кухню.

Выдержки и самообладания моему подельнику Никите не занимать. Уверенной походкой маневрирует между столиков, светится так, словно только что в карман положил чаевые, размером с месячную зарплату, ещё и со встречными официантами о чём- то переговаривается.

Аферист.

Наблюдая за победным шествием Беркутова и нет-нет, да окидываю взглядом весь зал. Блин, похоже, мы только начали хорошо, но сейчас наш план накроется медным тазом. Мужчину у входа со стильной бородкой персона Беркутова заинтересовала, он щурится и смотрит прямо на Никиту. Мужчине лет тридцать, возможно, с хвостиком, статный, одет дорого, держится так, словно хозяин, из чего делаю вывод, в отеле он не отдыхает, а, скорей всего, работает, причём на достаточно высокой должности.

Тот, что с бородой, подзывает к себе официанта, кивает на Никиту и что-то говорит, скорей всего, спрашивает: «Кто это такой?».

Официант в ответ пожимает плечами.

Бородач хмурится ещё сильней, явно неладное подозревает, а затем мужчина жестом, как понимаю, приказывает официанту следовать за ним, то есть берёт парня в помощники, чтобы Беркутова изловить.

Дело — труба. Сейчас наше мероприятие медным тазом накроется. Что делать?

Бежать без оглядки из ресторана, как Никита рекомендовал, и подождать сообщника возле машины? Нет, совсем возле, наверное, не стоит, лучше в нескольких шагах или вообще в кустах спрятаться.

Вот вечно я так — ни украсть, ни покараулить. Шаг вправо, шаг влево — и я уже от страха трясусь. Аж самой за себя стыдно. В конце концов, ничего криминального мы с Беркутовым не проворачиваем, тоже мне, грех, — забраться в чьё-то подсобное помещение, чтобы с человеком поговорить. Данные действия даже на административное правонарушение не тянут, потому как злонамеренный умысел не доказуем. Если Никита скажет, что просто заблудился в поисках туалета, его разве что в идиотизме можно будет только обвинить, а слова его никак не опровергнуть.