Шанс на счастье - Адалин Черно Страница 14

Я не смогу… с ним рядом… в одной квартире… наедине. Как ничего не чувствующий робот, а не женщина, которая несколько минут назад хотела его до безумия.

— Послушай, — пытаюсь донести до него. — Я не против, чтобы ты общался с ней. Виделся, приходил, дарил подарки и… все остальное, но я не могу переехать к тебе только потому, что ты так хочешь. Мы расстались.

— Я разве предлагал тебе снова быть вместе? — он удивленно приподнимает одну бровь. — Меня не устраивают встречи, подарки и остальное. Я хочу видеть ее по утрам, собирать в садик, ходить на прогулки. Ты, мать твою, понимаешь, что отняла у меня пять лет ее жизни?

— И как ты себе это представляешь? — повышаю голос, потому что начинаю нервничать. — Год, два, три мы так проживем, а дальше? У нас ведь рано или поздно будет личная жизнь, — пытаюсь вразумить его. — Как потом будем делить Ксюшу? Оставим тому, кого она больше любит?

— Ксюша, — эхом повторяет он. — Ксения… ты даже имя дочери выбрала сама. А отчество? Какое у нее отчество?

Я сглатываю и виновато опускаю глаза, потому что она не Руслановна. Я оставила отчество своего отца и теперь не знаю, как ему об этом сказать.

— Ты серьезно?! — он шумно выдыхает.

— Я не думала, что мы когда-то встретимся и оставила свое отчество.

— И в графе отец прочерк, — дополняет он. — Я что, умер? Ты не могла меня найти? Прийти к нему, в конце концов, и сказать, что беременна! Или боялась снова не устоять?

Рука чешется опять врезать ему пощечину, но я усилием воли сдерживаю себя и отвечаю:

— Боялась не устоять, — усмехаюсь. — И ты так просто поверил, что она твоя дочь? Не усомнился? Вдруг на самом деле сестра?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я знаю, что намеренно дергаю тигра за усы, но после всего, что здесь было, просто не могу захлопнуться и промолчать. Он прищуривается и на мгновение мне кажется, что Руслан меня ударит. Отвесит пощечину так, что мне расхочется что-либо говорить, но он просто выдыхает и… отходит подальше. Садится за барную стойку и кивает на стул напротив.

— Ты точно уверена, что она моя? — спрашивает, когда я сажусь.

Хочу встать и отойти от него, потому что злюсь, но он перехватывает меня за руку и вынуждает сесть обратно.

— Давай по-взрослому, Аня, — набравшись спокойствия, произносит он. — Я хочу знать, что воспитываю свою дочь, понимаешь? Давай сдадим тест, если ты не уверена.

Видно, что ему тяжело это говорить, но когда он смотрит на дочь, его взгляд немного теплеет. Он будто оттаивает, хотя видно, что я посадила в нем сомнения.

— Она твоя дочь, — произношу уверенно. — Я не спала с твоим отцом… никогда.

Мне хочется зажмурится, чтобы не видеть его реакцию, но я, как ненормальная, смотрю на него и читаю каждую появляющуюся эмоцию. Удивление, смятение, растерянность и… он криво усмехается. Его рот изгибается в улыбке, а в глазах появляется злость и холод.

Он до побелевших костяшек сжимает руку в кулак и разжимает ее, хлопая ладонью по столу.

— Удобно придумала, — он кивает. — Но тест мы все же сделаем.

— Я не спала с твоим отцом, — повторяю, вдруг он не услышал. — Он заставил меня так сказать, — произношу, чувствуя, как в горле образовывается ком, потому что Руслан мне не верит. Смотрит на меня, как на ненормальную и просто не верит. Ни одному слову.

— И как же он тебя заставил? — с ухмылкой и злым рыком. — Пытал оргазмами?

Он заслуживаем пощечину в третий раз, но я сдерживаюсь, уверенная, что он не простит мне этого еще раз.

— Он не хотел вытаскивать тебя оттуда, — сбивчиво объясняю. — Тогда, когда я пришла, увидела тебя избитого, он придумал этот план, чтобы мы разошлись, — я сглатываю. — Ему не нравились наши отношения, Руслан, а я не могла отказаться, потому что… ты бы остался в тюрьме, понимаешь? Он бы тебя оставил там! И тебя бы продолжили избивать и…

— Замолчи!

Он ударяет кулаком по хлипкой барной стойке так, что я подпрыгиваю на месте от испуга. Из глаз тут же брызжут слезы. Я не могу сдержаться и начинаю трястись, обхватываю себя руками и сбивчиво произношу:

— Ты можешь позвонить ему…

Конечно, я не уверена, что Влад скажет правду, но… он ведь может прямо сейчас набрать его и всё узнать.

— Куда? — со злостью рычит он. — На тот свет? Он умер два года назад от рака.