Рассвет для двоих - Эмили Джордж Страница 14

Ему очень понравилась Лу Джонс. Она была красива, обаятельна, артистична, мила, у нее был шикарный голос, и Альдо Бонавенте, не граф, а молодой человек двадцати восьми лет, мог бы в нее влюбиться. В другой жизни.

Мог бы дарить ей цветы, гулять с ней вместе по берегам Темзы, кормить голубей на Трафальгарской площади, по вечерам слушать с ней вместе джаз в маленьких тесных клубах...

Мог бы стать ее любовником, мог бы просыпаться в маленькой квартирке на Арундейл-стрит, сжимая ее в объятиях, мог бы будить ее поцелуями и смеяться вместе с ней просто потому, что взошло солнце...

Мог бы даже полюбить ее по-настоящему, по-настоящему жениться на ней, завести детей — и обрести, в конце концов, смысл своей жизни...

Мог бы — но ничего этого не будет, ибо контракт подписан, и на целый год они связаны только деловым соглашением, а потом она поблагодарит его, возьмет чек и уйдет навсегда.

Альдо скривился, словно от зубной боли, и пнул ни в чем не повинную сумку.

Нелегкий предстоит год.

Мама Роза молчала. Отец неуверенно косился на жену и избегал взгляда обеих дочерей. Марго хмурилась и кусала губы. В конце концов Лу разозлилась.

— Можно подумать, что мне предложили пойти в рабство! Эй! Вы что, не рады за меня? Мама!

— Не шуми. Еще вчера у тебя болело горло. Что до радости... Да нет, малышка, наверное, все правильно.

Отец перестал коситься и с изумлением взглянул на супругу. Марго нахмурилась еще сильнее и прикусила губу почти до крови. Мама Роза была невозмутима и рассудительна. Как всегда.

— Да, думаю, все правильно. Ты выросла. Вы обе выросли. У вас своя жизнь. Вон, Марго не сегодня-завтра выскочит за Билла... Тоже ведь перемена.

— Мама, мы еще ничего...

— Знаю. Он ждет повышения по службе. Если, кстати, он полагает, что нас с отцом это волнует, то пусть не тревожится. Парень он хороший, знаем мы его с детства, а карьера... В браке главное не это.

Лу топнула ногой.

— При чем здесь Мардж и Билл? Я уезжаю, вы что, забыли?

Мама Роза обернулась и спокойно посмотрела на красную от возбуждения и злости Лу.

— Так чего же ты хочешь, Лу? Чтобы мы за тебя радовались, или печалились, что ты уезжаешь?

— Ну... я не знаю... Наверное, вы должны что-то сказать.

Мама Роза усмехнулась, подошла к Лу и крепко обняла ее.

— Моя ты девочка! Огонь и порох. Вечная непоседа. Что же я скажу тебе, Люси Джонс? Чтобы ты вела себя прилично, не пила холодную воду во время выступлений, берегла горло? Чтобы не роняла свою и нашу честь? Да ведь я отлично знаю, что горло ты беречь не будешь, а честь — знаешь ли, на этот счет я в тебе никогда не сомневалась. Ты уезжаешь. Нам будет очень одиноко без тебя, очень грустно и тоскливо, но мы гордимся тобой и хотим тебе только счастья.

— Мама...

— Нет, Люси Джонс, ты не должна плакать. В новую жизнь надо входить с улыбкой. Ведь это ТВОЯ жизнь.

Лу шмыгнула носом и беспомощно взглянула на отца, потом на Марго.

— Я вернусь. Я даю вам слово, что вернусь. Я использую свой шанс, раз уж он мне выпал, но знайте, что дороже всего на свете для меня вы. Этот дом. Этот кот. Эта земля. Я вернусь.

Лу повернулась и бросилась бегом по лестнице на второй этаж. Марго рванулась было за ней, но мать удержала ее.

— Не надо, Мардж.

— Она плачет...

— Знаю. Это хорошие слезы. Пусть побудет одна. Вы не расставались ни на один день двадцать три года. Надо учиться.

Марго больше не сдерживала слез.

— Я тоже плачу, мама! Потому что я не представляю себе жизни без Лу. Я не умею без нее жить! И не хочу учиться!

— Марго, от этого не спрятаться в вашей комнате. Вы выросли, только и всего. Все остальное осталось по-прежнему. Вы сестры. Близнецы. Вы похожи как две капли воды — и вы совсем разные. Лу готова вылететь из гнезда, ты спокойнее, ты еще можешь подождать. Не плачь. Поддержи ее, ведь ей сейчас нелегко. Это ОНА уезжает, а мы остаемся. Пусть едет с легким сердцем.

Марго кивнула, вытерла слезы и молча ушла в сад. В комнате воцарилась тишина. Вскоре ее нарушил мистер Джонс.

— Честно говоря, Рози, я не думал, что ты будешь так спокойна. Да и дом наш без Лу представить не могу.

Роза Джонс с усмешкой взглянула на своего мужа.

— Лучше подумай, готов ли ты каждое утро здороваться с молодым мужчиной, зная, что он спит с твоей дочерью.

— Рози, это ж Билли...

— Да, но скоро он станет мужем Мардж. И тебе придется смириться с тем, что для нее главным мужчиной станет он.

— Ты очень мудрая женщина, Рози. Кстати, а почему это каждое утро? Они будут жить здесь?

— А ты хочешь, чтобы дочь виделась с нами раз в неделю? Да и дом у Кросби совсем маленький. Миссис Кросби давно хотела позвать к себе сестру из Уэльса, они не виделись лет пятнадцать.

— Все-то ты знаешь...

— Знаешь, отец, по-моему, ты растерян и смущен, но это пройдет. Давай лучше пожелаем нашим девочкам счастья.

— Я всегда им только этого и желал.

— Вот и хорошо. Пошли спать.

— Но Мардж в саду...

— Она вернется. И они будут трепаться и реветь до утра, а утром пойдут гулять, и так будет еще целых три дня, так что завтра я, пожалуй, приготовлю баранью ногу.

Мистер Джонс обнял свою умную жену и нежно поцеловал ее в поседевший висок.

Марго вернулась в комнату часа через два. Тихо проскользнула в темноте к своей кровати, осторожно стянула джинсы...

— Ты топаешь как слон.

— О Господи! Я думала, ты спишь.

— Не могла уснуть. Не зажигай свет.

— Я только ночник...

— Не надо. У меня нос распух. И глаз совсем нет.

— Подумаешь, у меня тоже.

— Ревела?

— А тебя что, пчелы покусали?

— Нет. Я тоже ревела.

— Слушай, Лу... А ты уверена, что хочешь уехать?

— Ох, Марго, не мучай ты меня! Я уже и сама не знаю, чего хочу. То есть уехать я точно хочу, но не потому, что уехать, а потому что... Ты же знаешь!

— Знаю. На самом деле я за тебя очень рада, только... Как я буду без тебя?

— Сильно я тебе нужна, с Биллом целоваться!

— Билл — это Билл. А ты — это совсем другое. Лу?

— Чего? В смысле, что?

— Он тебе нравится?

— Кто?

— Твой импресарио.

— Ты что, упала? Нет, совсем нет.

— Хорошо.