Осознанный риск - Робин Карр Страница 14

— Хорошо, — ответил он, передавая стаканы. — Расслабьтесь и наслаждайтесь.

Крис глубоко вздохнула и вздрогнула, когда Кайл поднес стакан ко рту. Скоро он оставит несмываемый след на ковре пожарного.

— Я же сказал, расслабьтесь. Я могу прямо сейчас вылить стакан молока на ковер, если это поможет вам успокоиться. Не нервничайте.

— Просто все здесь такое красивое. И почти новое.

Майк знал с той ночи, когда сгорел ее дом, что она хоть и потеряла все ценное, это не означало, что у нее ничего не было всю жизнь. Она происходила не из бедных. Он и сам не понимал, почему так в этом уверен, но просто знал это. Сам он был из бедных — рабочий класс ирландских католиков, которых переселили на Восточное побережье. Его мать жарила говядину — причем не самого лучшего качества — по особым случаям. Отец говорил: «Жестко? Зато полезно для зубов». То, как Крис держала голову, как она говорила или ходила, заставляло его думать, что она выросла в других условиях.

— Все новое, потому что им почти не пользуются, Крис. Вовсе не значит, что оно хорошее.

Она с благодарностью улыбнулась ему.

— Что сказал вам владелец дома?

— Он еще позвонит мне.

— Что? — Майк немного рассердился.

— На самом деле он предложил мне пару сотен долларов — ту сумму, что я ему заплатила за жилье. Но он хотел, чтобы я подписала документ о том, что никто из нас не пострадал и мы не будем требовать большей компенсации. Я не согласилась. Сказала, что потеряла ценных вещей на несколько тысяч долларов; они не новые, но мы не смогли бы обойтись без них. Все случилось не по моей вине, но мне следовало все застраховать. Я думала, он проявит больше сострадания.

— Мерзавец. Извините, — сказал Майк, оглядываясь на детей. — Теперь нужно быть с ним жестче. Подайте на него в суд.

— Знаете, я не участвую в судебных процессах, — ответила она, чудом не добавив слово «больше». — Но попытаюсь получить от него больше денег.

— Кучу денег. Вы же все могли погибнуть!

— Знаю, — ответила Крис, поежившись. — Я много думала об этом.

Она проклинала себя за то, что подвергла Кэрри и Кайла такому риску, живя в гордости и пытаясь доказать, что может быть независимой. Снимать дешевый обшарпанный дом с сомнительными соседями, когда тетя Фло могла принять их у себя — пусть и после упреков и обещания Крис во всем ее слушаться. У ее детей могло быть больше всего, они могли бы жить в большей безопасности. Ей всего лишь нужно было признать, что она была дурой, бесчувственной дурой, и уже достаточно поплатилась за это.

Но Крис никогда не гналась за богатством. Хотя и выросла в богатой семье, она не сильно скучала по роскоши. Ей хотелось прийти в себя, а не просить прощения. Она предпочитала сама о себе заботиться, а не пользоваться чьими-то подачками. Хотела позвонить Фло и спросить, могут ли они помириться, а не просить помощи. Ей не хотелось казаться полностью побежденной, как будто она жертва. Когда Кристин уже была готова позвонить в Чикаго, ей всегда удавалось урвать еще один день независимости. Гордости. То, что досталось ей от отца. Сила и непокорность. Правда, иногда это утомляло.

— Я еще не звонила своей тете, — виновато поведала она Майку.

— Не торопитесь, — ответил он. — Вы нашли принтер?

— Да. А еще книги. Удивительные книги.

— Они принадлежат моему брату, — пояснил Майк. — Я самый старший в семье и не думал о колледже. Мне хотелось лишь денег и мужской работы. Я сын своего отца — и все. Другие дети невероятно умные. Томми — ему около двадцати девяти — профессор. Известная шишка. Каждый раз, когда он работал над книгой со своим классом, его невозможно было заставить замолчать. Казалось, он сплетничает о соседях — он был таким болтливым и ранимым. Он всегда давал мне копию. — Майк рассмеялся над собой. — Я никогда не говорил, что читал их, но действительно читал. Черт возьми, слушать, как Томми рассказывает, — это почти присутствовать на занятиях.

— Я тоже ходила в колледж. Недолго, — сказала Крис. — Два года. Я изучала литературу.

— Тогда вы знаете, — ответил он, как будто они входили в число избранных людей, которые могли обсуждать вещи, известные лишь немногим, все то, что происходило в книгах, — маленькая группа, прочитавшая эти классические истории, жившая в них, глубоко тронутая и навсегда изменившаяся.

За тако они говорили о книге Крис, хотя раньше она старалась избегать и этой темы. Ее немного смущали статус новичка и непомерные амбиции. Она хотела быть второй Джуди Блум. Эти мечты были вызваны любовью к книгам, но именно идея создать собственную историю, выразить в ней свои мысли и наполнить ее энергией увлекла ее порыв так высоко. Это заставило ее отвлечься от мелких, поверхностных проблем, в то же время сделав ее исследование более глубоким, чем это можно было представить, направленным на изучение ее внутреннего мира.

Особенно ей нравились истории для детей, в них было что-то волшебное. Она отождествляла их эмоциональное воздействие с собственным опытом.

— Не думаю, что все помнят детали из детства так же хорошо, как я, — попыталась объяснить она. — Я помню, во что была одета, когда Барбара Эн Круз вытолкнула меня из очереди на обед; я помню то чувство, что испытывала, когда меня самую последнюю выбрали в футбольную команду. Это все равно что быть непопулярным. И первую вечеринку в школе, в шестом классе. Я оказалась единственной, кого не пригласили, и была так обижена и расстроена, что мама разрешила мне спать вместе с ней. Я настолько отчетливо помню те чувства, что это почти пугает.

Крис объяснила, что она любит детей вообще. Любит, как они растут, развиваются, справляются с трудностями, переживают их, становятся кем-то. Если бы Крис окончила колледж, она бы наверняка стала работать с детьми, например преподавать в начальных классах.

Крис и сама удивлялась тому, что она говорила и говорила, как естественно это было и как хорошо, что рядом сидел кто-то способный поддержать ее.

— Вы хотите еще детей? — спросил Майк.

— Хочу сначала довести до ума этих двоих. У меня нет никаких навыков работы, но я хороший писатель. Со временем хочу быть дома с детьми и зарабатывать написанием книг. Писать для детей — единственное, что, как я чувствую, делаю правильно.

Кэрри и Кайл побежали играть.

— А выйти замуж еще раз? — осторожно спросил он.

— Никаких шансов, — решительно ответила Крис. — Мой бывший уехал в командировку и не вернулся. Еще до рождения Кайла. Теперь мое будущее вот в этих руках, — сказала она, показывая свои ладони.

— Никогда не говорите «никогда»: это обычно навлекает неприятности.

— Я справлюсь. Я твердо стою на ногах. Когда становится действительно трудно, работаю дополнительно или убираю квартиры. Если убираюсь у людей, которые работают, привожу детей с собой. И при таком образе жизни я могу писать. Пока забочусь о детях и достаточно пишу, я чувствую себя настолько счастливой, насколько можно. — Она посмотрела на Майка. — Возможно, я и не создам великих произведений, но я, если буду работать очень и очень усердно, обязательно напишу несколько хороших книг — как те, что у вас в спальне, которые помогают людям отвлечься и немного больше развиться. А те книги, что у вас в кабинете, — нужен особый дар, чтобы их писать.