Безжалостное обольщение - Джейн Фэйзер Страница 14

— О, тогда я с тобой. — Женевьева метнулась к лестнице. — Только возьму шляпку, это займет всего минуту.

— Ты же не любишь ходить за покупками, — сердито возразила Элиза. — И ты только что сказала, что па улице слишком жарко. Почему тебе вдруг вздумалось составить мне компанию?

Уже поставив ногу па ступеньку, Женевьева застыла и состроила обиженную гримасу:

— Ах, значит, тебе моя компания не нравится? Элиза задабривающе улыбнулась:

— Ну конечно, правится, но… — Она колебалась, смущенно кусая губы. — Я знаю, что это не совсем прилично, но, возможно, я случайно встречусь с Лоренцо в соборе Святого Людовика, если постою там несколько минут, преклонив колени в молитве.

Женевьева с насмешливым упреком поцокала языком:

— Ай-яй-яй, Элиза, а ты плутовка! Я и не подозревала. — «И более хитрая плутовка, чем я когда-либо думала», — добавила она про себя.

Элиза всегда поражала крайним простодушием, но сейчас ее смущенный довольный смешок был исполнен мастерски и мог обмануть кого угодно, только не Женевьеву.

— Ну, в таком случае я буду лишней, и поскольку мне совсем не хочется тратить послеполуденные часы на благочестивые молитвы в этом мрачном мавзолее, пока ты будешь шептаться со своим женихом, то я остаюсь и буду бить баклуши, — весело прощебетала Женевьева.

Она взбежала по лестнице, позволив облегченно вздохнувшей сестре улизнуть из дома в сопровождении лишь Табиты, которая нянчила обеих девочек с младенчества и которой в голову бы не пришло спросить, что Элиза собирается делать.

Прибежав к себе в комнату, Женевьева нашла соломенную шляпку с широкими полями и вуалью. Если она собирается ходить по улицам без провожатого, лучше не афишировать себя. Для длинной мантильи было слишком жарко, а вот шелковая шаль с бахромой будет отлично скрывать ее миниатюрную фигурку. Женевьева проворно пересекла патио и выскользнула через боковые ворота на подъездную аллею.

Дом все еще был погружен в послеполуденную дрему, лишь на кухне приступали к приготовлению ужина. Даже в конюшнях было тихо, Заккариус храпел в тени, прикрыв глаза шляпой. Хозяин был в конторе на набережной, Николас тоже, Элен еще не вставала.

На улице Женевьева огляделась, пытаясь понять, в каком направлении удалилась Элиза. К центру города, разумеется! Догадка оказалась верной. У высоких стен монастыря урсулинок она увидела Элизу и Табиту, направляющихся к Чартрес-стрит. Значит, Элиза снова идет к бирже Масперо?

Месье Делакруа говорил, что и сам проводит там немало времени, ведь у него контора в этом доме. Но сестра с Табитой быстро миновали биржу, где в этот день было тихо, даже двери закрыты, и остановились у входа в магазин — безобидную на вид лавчонку торговца тканями.

Женевьева знала этот магазин. Именно в нем все креольские дамы покупали изысканные ткани на платья. Было также хорошо известно, хотя никто никогда об этом не упоминал, что снабжает лавку товаром Доминик Делакруа со своими разбойниками. Дверь, выходившая прямо на тротуар, была открыта, но Элизы в магазине не оказалось.

Женевьева ступила в прохладный полумрак лавки. Кроме Табиты, сидевшей на табуретке в углу смиренно сложив руки, здесь никого не было. Служанка подняла глаза, и они тревожно расширились при виде Женевьевы, непринужденно спросившей, где Элиза.

Табита кивнула в глубину лавки. Дверь была приоткрыта, и за ней виднелся непременный для каждого дома внутренний дворик.

— Они там держат рулоны какого-то особого шелка, — сообщила Табита с безмятежной улыбкой. — Мисс Элиза пошла посмотреть.

— Ну что ж, думаю, такая счастливая находка не должна достаться ей одной, ты согласна? — сообразила Женевьева и решительно подошла к задней, двери.

Здесь, все еще невидимая для тех, кто находился во дворике, она остановилась и прислушалась. Донесся Элизии смех — тот самый легкий кокетливый смех, который в прошлом сезоне сделал ее царицей всех балов и так очаровал дона Лоренцо Биаса. Смеху вторил низкий мужской голос, исполненный волнующей теплоты, его Женевьева слышала прошлым вечером, когда Доминик Делакруа приветствовал Элизу в саду.

Набрав полные легкие воздуха, Женевьева подняла вуаль и распахнула дверь настежь:

— Табита говорит, что ты рассматриваешь здесь какие-то особые шелка, Элиза, — сказала она негромко, но отчетливо и с улыбкой подошла к уставившейся на нее паре:

Элиза смотрела с досадливым удивлением, Доминик — недобро прищурившись. — Ты не поделишься со мной находкой? Добрый день, месье Делакруа. Это, случайно, не ваш магазин? Вы ведь в некотором роде торговец, не так ли?

Потирая ладонь одной руки большим пальцем другой, Доминик смотрел на нее молча и не мигая. Намек на то, что он обыкновенный торговец, разозлил Делакруа не меньше, чем само ее появление здесь. Придется что-то делать с мадемуазель Женевьевой.

— Как ты здесь оказалась? — К Элизе наконец вернулся дар речи.

— Знаешь, я решила, что все же мне лучше отправиться с тобой в церковь. У меня куча грехов, которые нужно замолить.

— Настырный характер и дерзкий язык — два из них, — тихо произнес Доминик, повернувшись к длинному столу, на котором лежали рулоны тканей всех сортов и расцветок. — Мадемуазель Латур, могу я предложить вам кремовый атлас? Он так гармонирует с цветом ваших волос'…

— Какой вы искусный льстец, месье Делакруа, — вставила Женевьева. — Не менее опытный, чем закройщик, в том, что касается дамской одежды, честное слово.

Тишина стала вдруг зловещей, даже птицы замолчали и стих ветерок. Женевьева снова почувствовала, как волосы у нее на голове зашевелились, и мысленно обрушила проклятия на голову Элизы за то, что та не понимает, сколь опасен Доминик Делакруа. «А теперь и я сама повинна в еще большей глупости, — подумала Женевьева, — не проявив должной осторожности. Нынешняя моя провокация была следствием невыдержанности. Мне нужно было тихо и мирно стоять в уголке двора, обеспечивая Элизе падежный присмотр, ведь это и было, в сущности, моей единственной целью». Или была и другая, до конца не ясная еще ей самой, в которой Женевьева не желала себе признаться? Неужели по какой-то необъяснимой причине она невольно хотела отвлечь внимание капера от Элизы и завладеть им сама? Ну что ж, если так, то в этом младшая сестра полностью преуспела.

Доминик застыл, словно разъяренный бык, — как в кабинете Виктора Латура сегодня утром — ив его взгляде Женевьева почти физически ощущала гнев, от которого мурашки побежали у нее по спине и во рту пересохло. Невероятным усилием, почти лишившим ее остатков воли, девушка заставила себя выдержать этот холодный тяжелый взгляд. Делакруа заговорил спокойно и тихо, но в наступившей тишине казалось, что он почти кричит:

— Мадемуазель Латур, я пришлю кого-нибудь, чтобы помочь вам выбрать ткань. Вы окажете мне большую честь, если не будете ограничивать себя в выборе, поскольку любое ваше решение, касающееся сегодняшнего дня, будет для меня подарком. Но если вы позволите мне на минутку отлучиться, то я хотел бы показать кое-что и вашей сестре там, на складе. — Его пальцы сомкнулись на запястье Женевьевы.