Память любви - Бертрис Смолл Страница 14

— Значит, супружеская любовь не длится долго, — заметила девушка.

— Если она есть вообще. И не ошибись, не прими за любовь обычную похоть, — предостерегла монахиня.

— А в чем разница? Как отличить одно от другого? — удивилась девушка.

— Превосходно! — одобрила сестра Рэн. — Ты мыслишь!

Аббатиса правильно сделала, послав тебя ко мне. Похоть — это когда люди жаждут телесного слияния, и только. Любовь же — страстное желание не только завладеть телом предмета твоих чувств, но и душой, мыслями — словом, всем. Стать единым целым с возлюбленным. Без него ты грустишь, страдаешь, а при одном звуке его голоса сердце колотится как сумасшедшее. Ты ставишь его интересы выше своих, потому что желаешь ему счастья. Ах, дитя мое, очень сложно объяснить, что такое любовь. Но ты узнаешь, когда она поразит тебя, и поймешь, оказавшись рядом с возлюбленным, чем отличается любовь от вожделения.

— Я ничего не знаю ни о том, ни о другом, — вздохнула Ронуин. — Нас с братом воспитывали воины Ситрола. Но когда я стала старше, молодые люди часто пытались прикоснуться к моей груди и поцеловать. Я отбивалась как могла, а потом их пороли за дерзость. Это и была похоть?

— Верно, — кивнула монахиня. — Но ты ничего к ним не чувствовала?

— Нет, — прошипела Ронуин. — Подумаешь, рябые от оспы, вонючие недоростки, не умеющие даже с мечом как следует управиться! По-моему, я должна уважать человека, которому отдаст меня отец.

— Мудрое решение, детка. А теперь займемся арифметикой. Ты должна знать сложение и вычитание. Если твой муж отправится на войну, ты не позволишь управляющему плутовать. Мне сказали, что цифры ты знаешь, — так перейдем к делу. — Она показала два пальца:

— Сколько?

— Два.

Монахиня подняла два пальца на другой руке:

— А здесь?

— Тоже два.

— Сколько всего?

Ронуин быстро сосчитала про себя.

— Четыре.

— Верно, дитя мое. Это называется сложением, — кивнула сестра Рэн, вынимая из принесенной с собой корзины странное сооружение с несколькими рядами деревянных бус на проволоке, которое и поставила на стол. — Это абака, счеты, Ронуин. Теперь смотри.

Она перекинула четыре бусины с одного конца проволоки на другой.

— Итак, два и два равно…

— Четырем.

— Убери одну бусину. Сколько осталось?

— Три.

— Превосходно. Если мы что-то отнимаем от целого, это будет вычитание, — объяснила сестра Рэн.

Она быстро обнаружила у Ронуин настоящий талант к математике. Девушка так быстро усваивала уроки, что через два месяца сестра Рэн заверила аббатису в твердости знаний своей ученицы. Теперь ни одному управляющему не удастся провести ее! Кроме того, дочь Ллуэлина делала успехи в грамматике и логике, почерк значительно улучшился, но она честно признавалась, что риторика ей не по зубам.

— С этим бы справился мой брат, — уверяла она наставницу. — Он сочиняет истории и баллады, кладет их на музыку и потом поет в зале Ситрола. Думаю, когда-нибудь он прославится как бард.

До отъезда оставалось все меньше времени, и Ронуин продолжала трудиться от рассвета до заката. Элен и Арлейс готовились к постригу, и Ронуин радовалась, что вскоре их желание стать христовыми невестами исполнится. Сама же она частенько думала о предстоящей свадьбе. Жаль, что придется познакомиться с будущим мужем только после венчания, но тетка утверждала, будто это вполне обычная вещь.

Помимо занятий, Ронуин мучили бесчисленными примерками. Принц привез немало дорогих тканей, и даже Гуинллиан не могла упрекнуть брата в скупости. Шелк, бархат, парча, тонкое полотно — всего было в избытке. Однако Ронуин была шокирована, узнав, что женщины не носят набедренных повязок.

— Но я не снимала свою с тех пор, как ты переодела меня в платье, — упрямилась девушка. — Чем же мне прикрыть голую задницу?!

— Леди ничего не носят под камизами, — уверяла монахиня.

— Ничего? — поразилась Ронуин.

— Юбки все спрячут, Ронуин. Так принято у знатных леди.

— Но это неприлично! — возмутилась племянница.

Губы Гуинллиан дрогнули, но она все же сдержала улыбку. Весьма строгие взгляды для девушки, прожившей десять лет среди грубых воинов. Не будь племянница столь воинственной, аббатиса посчитала бы, что когда-нибудь она сможет управлять аббатством. Но Ронуин по-прежнему проводила по несколько часов в седле, пуская коня в головокружительный галоп, так что привратница едва не падала в обморок при виде столь рискованных маневров.

Двадцатого марта Гуинллиан пышно отметила праздник Святого Катберта, бывшего когда-то епископом в Линдифарне, чей ноготь в золотом реликварии теперь занял почетное место на алтаре. Говорили, будто он излечивает множество не слишком серьезных болезней, так что никаких особенных чудес не ожидали. Однако богомольцы все же наводнили аббатство, спеша прикоснуться к священной реликвии. Сундуки аббатства медленно, но неуклонно пополнялись.

Настало первое апреля, а вместе с ним и шестнадцатилетие Ронуин. Верный своему слову, Ллуэлин ап-Граффид прибыл за дочерью и увидел, что, хотя держится Ронуин с холодным высокомерием, манеры ее безупречны. Пораженный невероятной метаморфозой, он тем не менее возмутился, узнав, какое количество багажа ему придется везти с собой, но смирился с этим, выслушав строгую тираду сестры. Что он мог возразить — ведь из мальчишки-сорванца Ронуин превратилась в прелестную юную даму. Волосы его дочери успели отрасти и теперь, расчесанные на прямой пробор и перехваченные серебряной лентой, ниспадали на плечи. Грудь тоже казалась пышнее, что, по мнению отца, вовсе не мешало. Мужчинам это нравится. Она избавилась от стремительного шага и грациозно скользила по полу. Руки, привыкшие к луку и мечу, стали нежными, а длинные пальцы медленно перебирали струны мандолы. Мелодичным голоском Ронуин напевала любовную песню. Ничего не скажешь — англичанам будет трудно найти недостатки в его дочери!

— Ты сотворила чудо, Гуинллиан, — шепнул принц сестре.

— Да, — надменно усмехнулась она. — Согласись, ты не зря потратил деньги. Однако по чести сказать, братец, не будь Ронуин так умна и сообразительна, я ничего бы не добилась. И ты должен благодарить воинов Ситрола, внушивших ей понятие чести и долга.

— И превративших ее в грубого вояку, — проворчал принц, — что стоило мне целого состояния. Меня так и подмывало предать огню Ситрол.

— Не нужно винить других в собственных ошибках, Ллуэлин, — наставительно заметила аббатиса. — Забудь о неприятностях и вези дочь к жениху. Однако помни, что ты путешествуешь не с парнишкой, а с дамой.

Утром второго апреля вещи Ронуин погрузили на крепкую телегу. Она едва ли не со слезами попрощалась с сестрами, особо поблагодарив тех, кто щедро делился с ней своими знаниями.