Старший брат моего жениха - Лина Манило Страница 14

Руслан

Дурацкая пробка толстой кишкой тянется через весь центр города, раздражая до зубовного скрежета. Приходится больше двух часов сидеть в машине, двигаясь по миллиметру в минуту, вынужденно бездействовать, пока впереди устраняют аварию. Каких-то два долбня столкнулись лоб в лоб, а всем остальным разгребать приходится.

Злюсь на ситуацию, на себя злюсь, потому что изначально хотел поехать совершенно другим путем, но чего уж.

Проходит слишком много времени, прежде чем удается вырулить на более спокойную магистраль. Пусть так, пусть окольными путями, но мне нужно попасть сегодня в “Пятницу” и получить ответы на свои вопросы.

Не на все, но на большую часть из них.

Сегодня мне нужна Виолетта. Нет, не для того, чем мы занимались всю ночь накануне. Не для секса, нет — его с ней мне точно больше не хочется, какой бы профессионалкой она не была. Мне нужно снова посмотреть на нее — уже ясным трезвым взглядом, — сравнить, услышать ее голос и узнать, кто она, мать ее, вообще такая.

Только после разговора с универсалкой Виолеттой смогу нормально дышать. Только тогда получится выбить всю дурь из своей башки и наконец-то расслабиться.

Я почти уверен, что Виолетта и Кира — совершенно разные люди, хотя вопросов от этого меньше не становится. Наоборот даже и это бесит невыносимо.

За окном ночь разукрашена огнями. Реклама, вывески, билборды. До “Пятницы” еще ехать и ехать, а пить хочется так, что горло болит. Мне не нужно сегодня напиваться — с некоторых пор алкоголь поперек горла стоит и от одной мысли о нем выворачивает наизнанку. Но выпить чего-то точно бы не отказался.

Встроившись в неплотный ряд машин, оглядываюсь по сторонам, и когда вижу вывеску кафе “Солнечный свет”, снижаю скорость, сдаю вправо и паркуюсь на крошечном пятачке возле входа. Выпью кофе, может быть, и дальше поеду. Просто кофе и ничего больше.

Мягкий желтоватый свет льется из высоких окон, и я останавливаюсь в нескольких шагах от входа. Просто заглядываю внутрь, и что-то удерживает на месте, не дает войти. Странное ощущение, и я сам не могу найти ему объяснение, но стою, точно истукан, вглядываюсь.

А когда причина моего замешательства становится ясной, как белый день, смеюсь, запрокинув голову. Смотрю в чернильное небо, считаю звезды, а хохот рвется наружу, словно где-то там, внутри, кто-то выкрутил кран, выпуская на волю все мои эмоции. Эмоции, которым я так долго не давал воли.

Это катастрофа, точно говорю. И надо бы развернуться и уехать, но не получается.

Нас разделяет всего лишь стекло. Мне хочется приложить к нему руку и проверить, почувствует ли это Кира. Поймет ли, что я, как самый последний идиот, стою и глазею на нее? Но вместо этого тяну на себя ручку, распахиваю дверь и делаю шаг в прохладное помещение крошечного зала кафе.

Над головой звенят колокольчики, и звук этот царапает нервные окончания. По позвоночнику ползет неприятный холодок, но я плюю на дискомфорт, когда Кира поворачивает голову в сторону входной двери. Она улыбается открыто, светло, но завидев меня, замирает на месте, а пальцы, сжимающие пустой поднос, белеют.

Не ожидала, девочка, увидеть меня здесь?

От ее вида сводит зубы. Кира в короткой клетчатой юбке, белой наглухо застегнутой блузке, с двумя трогательными хвостиками кажется такой невинной и щемяще трогательной, что дыхание перекрывает. Я точно извращенец, подлый урод, мерзкий предатель, но не могу оторвать от нее взгляд. Хоть ты тресни, не могу.

— Добрый вечер, — говорю, особенно ни к кому не обращаясь, но смотрю только на Киру. — Мне бы кофе.

Она кивает, отворачивается, а я занимаю место в самом дальнем углу. Тут сумрак и никого постороннего — то, что доктор прописал. Вытаскиваю из кармана пачку сигарет, кладу рядом связку ключей, телефон и, откинувшись на стену, рассматриваю заведение. Стены покрыты граффити, с потолка свисают причудливые плафоны, и вообще все заведение пропитано духом свободы и молодости. И сам себе кажусь здесь инородным телом — особенно, когда сидящая через пару столиков юная девица энергичным жестом смахивает с лица изумрудную челку.

Мне тридцать пять лет. Я взрослый и серьезный мужик, коротаю вечер в кафе, где все пропитано энергетикой юности. Зачем мне это? Непонятно.

Но когда замечаю Киру, спешащую ко мне с зажатым под мышкой меню, понимаю, что нигде больше я не хочу сейчас быть.