Полночный злодей - Элейн Барбьери Страница 14

Ей больше не казалось, что она куда-то плывет. Мир, похоже, обрел устойчивость, но ощущение движения заменило острое чувство боли. Болела челюсть.

Не вполне осознавая, что застонала, Габриэль медленно приоткрыла глаза. Темно… слишком темно. Где тот ласкающий серебристый свет луны, освещавший ее постель с первой ночи, как она поселилась в маленькой монастырской келье? Запах лаванды, наполнявший ее комнату, сменился каким-то странным отвратительным запахом плесени, и она…

Заметив, что над ней склонилась чья-то тень, Габриэль моментально закрыла глаза. Она опять погрузилась в полузабытье. В голове теснились отрывочные мысли. Она не хочет лежать на чем-то жестком в незнакомом, дурно пахнущем помещении, ей не нравится мужская тень, склонившаяся над ней. Скоро она вновь откроет глаза и опять окажется в монастырской комнате, и все вернется на свои места.

Сквозь сомкнутые веки Габриэль стал проникать свет, и она с облегчением подумала, что встает солнце. Наступает утро, и пугающим видениям приходит конец. Все что ей следует сделать — открыть глаза, и ночные кошмары исчезнут навсегда.

Собрав все свое мужество, она глянула сквозь приоткрытые веки и испугалась еще больше: не было ни утра, ни родной комнаты! Она увидела притушенный свет фонаря, и по-прежнему склонялась тень…

Снова перед ней оказались эти странные, отливающие золотом, как у кошки, глаза. Нет, нет! Эти глаза не были кошачьими, хотя и светились таинственным зловещим светом. На нее смотрел человек.

Призрак придвинул фонарь поближе, и у Габриэль перехватило дыхание. Она никогда не видела таких широких плеч и столь мощной фигуры. Свет раздвинул границы темноты. Из тени отчетливо проступило лицо: мужественные строгие черты, волевая челюсть, густые и черные как вороново крыло волосы, темные дуги бровей, обрамлявшие глаза, отливающие золотом, как у хищника.

Не обращая внимания на боль, пронзившую ее губы при первых попытках заговорить, Габриэль тихо прохрипела:

— Кто вы? Где я? Я требую объяснить, что происходит?

— Вы требуете? — На лице мужчины появилось подобие улыбки, и он продолжал: — В вашем положении вряд ли можно что-либо требовать.

— Что? Ничего подобного!

Габриэль попыталась подняться, но мужская ладонь опустилась ей на грудь, придавив обратно к жесткому ложу. Пытаясь высвободиться, она выдохнула:

— Как вы смеете класть на меня свои руки!

— Не валяйте дурака! — Тяжелая рука не сдвинулась. — Не вам перечить мне, даже если бы я намеревался овладеть вами. Но у меня относительно вас совершенно иные планы!

— Я спрашиваю, кто вы такой?

— И будете ждать ответа очень долго!

— Ого! Буду ждать?

Вспыхнувший гнев спалил все страхи Габриэль. Черт побери этого типа! Как смеет он посягать на ее достоинство?! Его физическая сила не сможет ни подчинить, ни запугать ее!

Пытаясь сопротивляться холодящему сердце страху, она сделала глубокий вдох.

— А знаете ли вы, кто я такая?

— Габриэль Дюбэй…

— Мадемуазель Дюбэй, точнее!

Глубокий голос мужчины окрасился в такие тона, что у Габриэль по спине пробежали мурашки:

— Неужели вы действительно допускаете, что я пошел бы на риск, похищая ночью вашу персону из монастыря, если бы не знал, кто вы?

Габриэль почувствовала, как стынет ее кровь:

— Не понимаю.

Отдернув руку и быстро расстегивая свою рубашку, мужчина буквально впился в нее пронизывающим взглядом. Не желая выдать испуг, Габриэль подняла повыше подбородок, когда он, распахнув рубашку, обнажил выжженную на груди букву.

— Этот знак оставлен мне на память вашим отцом, а я никогда не принимал подарков, не ответив дарителю достойным образом.

Едва удержавшись, чтобы в ужасе не отшатнуться при виде безобразных рубцов, Габриэль холодно произнесла:

— Вы хотите сказать, что это сделал мой отец? — Она получила в ответ лишь леденящий душу взгляд. — Я вам не верю.

— Для меня не имеет значения, верите вы или нет, — бросил мужчина.

Он запахнул рубашку и стал застегивать ее, когда в дверях жалкой хибары появился другой человек. Она громко охнула, узнав в нем того мужчину, который утром приносил в монастырь ящики с полотном. — Вижу, вы узнали Бертрана.

— Еще бы не узнать!

Вошедший помрачнел лицом, и Габриэль пожалела, что ответила так бездумно. А он сказал:

— Портер караулит снаружи, как вы приказали, капитан. Я тоже подежурю.

Габриэль взглянула на своего похитителя, поднявшегося во весь рост и кивнувшего на эти слова. Затем он добавил:

— Мы уйдем с первыми проблесками рассвета.

— Уйдем? Куда? — Габриэль села. — Я требую…

— Ложитесь.

— Что? — выкрикнула Габриэль, внезапно разъярившись на неясное для нее распоряжение капитана. — Вы разговариваете не с одним из ваших матросов, капитан!

— Ложитесь, как я сказал, или вынудите меня принять жесткие меры.

— Я не подчиняюсь приказам, капитан! А если бы и подчинялась, то только не вашим!

Двое мужчин обменялись взглядами, и Габриэль, несмотря на браваду, начало потихоньку трясти. Тот, что помоложе, исчез в дверях, затем вновь появился с грубой веревкой в руках. Она замерла, и с ее губ поневоле сорвалось:

— Конечно же, вы не собираетесь…

— Ложитесь.

— Я же сказала вам, что я… Приблизившись к ней с веревкой в руках, капитан заявил:

— У вас есть выбор: либо вы будет спать скрученная по рукам и ногам, а затем путешествовать у меня на плече, как связанный поросенок, либо вы будете делать все, что я вам прикажу.

— Вы не посмеете!

Никакого ответа. Еще как посмеет! Крепко стиснув зубы, Габриэль улеглась обратно на жесткий матрас и закрыла глаза. Она бы все отдала, чтобы больше его не видеть!

Габриэль услышала звук удалявшихся шагов молодого мужчины и одновременно ощутила движение воздуха от одеяла, расстилаемого рядом с ней прямо на полу. Она не желала открывать глаза, удалось лишь глянуть украдкой. Капитан с мрачным выражением лица улегся на импровизированную постель и убавил свет в фонаре.

Через мгновение послышалось его равномерное дыхание.

Заснул! Как он мог! Габриэль огляделась вокруг. Крохотная хижина с грязным полом и тростниковой крышей. Кажется, кроме них двоих в ней никого нет, и если ей удастся добраться до фонаря…