У очага любви - Ли Уилкинсон Страница 14

— Почему же? Я как раз рад считать вас своей гостьей. Вы бы отнеслись к этому по-другому, если бы мы встретились вне работы и потом я пригласил бы вас сюда?

— Мы никогда бы не встретились вне работы. У нас слишком разные жизни.

— Я так не считаю. В любом случае, меня это не тревожит.

— Но это тревожит меня. И говорю вам еще раз, мистер Керрингтон, я здесь не гостья. Я приехала сюда работать.

Он пожал плечами.

— Вам не кажется, что после того, как мы целовались, уже можно перейти на «ты» и оставить эти формальности? Можете называть меня по имени, а я буду называть вас просто Элеонора.

Это предложение застало ее врасплох.

— Меня никто не называет Элеонорой. Все зовут меня просто Элла.

— А я бы предпочел звать тебя Элеонора. Очень красивое имя.

Она никогда не думала над своим именем, красивое оно или нет, но в его устах оно звучало очень поэтично.

Собравшись с мыслями, Элеонора постаралась вернуться к теме разговора.

— Я бы предпочла, чтобы вы звали меня мисс Смит, — холодно сообщила она. — Как я уже сказала, я работаю здесь, и хотела бы, чтобы наши отношения были… — Не зная, как определить их, Элеонора умолкла.

— Просто деловыми, с большой дистанцией между нами? — подсказал он.

— Точно. — Элеонора вздохнула с облегчением. Если он согласится забыть о том, что сегодня произошло, и придерживаться деловых отношений, все еще может наладиться.

Но Роберт покачал головой.

— Немного поздновато для просто деловых холодных отношений, вам не кажется? Я бы сказал, наши отношения перешли в более теплые и близкие.

— Об этом я и говорю. В данных обстоятельствах это неуместно.

— Так, значит, вы хотите, чтобы я отступил?

— Да, хочу. Простите, — выдавила она из себя, — я вела себя слишком глупо.

— Наверное, во всем виновата луна, — предположил он.

Оставшуюся часть пути они прошли на расстоянии друг от друга, молча, оба занятые своими мыслями.

Элеоноре удалось добиться своего и исправить ситуацию, но она не чувствовала облегчения и радости, как ожидала. Наоборот, ей казалось, что она что-то потеряла.

Почти у самого дома навстречу им вышел Пэддингтон, радостно их приветствуя и повизгивая от удовольствия.

— А, привет, дружище. — Элеонора наклонилась, чтобы погладить его.

— Кажется, вы завоевали его сердце, — заметил Роберт Керрингтон. — Он очень добродушный пес, но он не ко всем относится с такой любовью.

Элеоноре очень польстили эти слова.

— Вы не хотите чего-нибудь выпить? Молочный коктейль, например? — спросил Роберт, когда они вошли на террасу.

— Нет, спасибо.

— Вы уверены, что вам ничего не нужно, чтобы быстрее уснуть? Могу предложить свою помощь.

— Уверена, спасибо. — Элеонора боялась встретиться с ним взглядом.

— Тогда позвольте мне вас проводить.

— Пожалуйста, не стоит беспокоиться, — поспешно отказалась Элеонора.

— Мне это ничего не стоит, — заверил ее Роберт Керрингтон. — Я сам иду спать. У меня появились срочные дела, — объяснил он, когда они поднимались по лестнице. — Завтра в восемь утра у меня назначена встреча в Лондоне.

— Как? В воскресенье? Значит, вас не будет всю неделю? — озадаченно спросила Элеонора.

— Не знаю. Но пару дней точно.

Ей бы стоило порадоваться тому, что он уезжает. Но вместо радости Элеонора чувствовала глухое разочарование. Роберт смотрел на нее, и, боясь, что он догадается о ее чувствах, Элеонора поспешила объяснить:

— Я спросила только потому, что это касается нашей работы.

— Понимаю, — хмуро ответил он. — Я сам предполагал присутствовать при выполнении работы, хотя бы на начальных стадиях. Я не хочу, чтобы мое отсутствие чему-либо помешало. Перед отъездом я запишу все, что вам с Бенсоном необходимо будет знать, и оставлю свой номер телефона на случай, если вам понадоблюсь.

Они подошли к комнатам Элеоноры и Дэвида. Из-за двери доносился звук включенного телевизора. Роберт Керрингтон ничего не сказал, только повел бровью.

— В мое отсутствие миссис Томпкинс позаботится о вас, — продолжил он. — Вы сами можете решить насчет питания. И во всем, что касается вашего пребывания здесь, могу вас заверить, вы находитесь в статусе гостей. Думаю, Бенсону это понравится, хоть это совсем не нравится вам. Вы свободно можете брать книги из библиотеки, а в зале стоит музыкальный центр с дисками. Я думаю, какие-нибудь из них вам обязательно понравятся.

— Спасибо.

— Чувствуйте себя здесь, как дома, мисс Смит, — с иронией в голосе сказал Роберт Керрингтон. По его тону было заметно, как ему нравится играть роль гостеприимного хозяина. Потом он добавил более серьезно: — Что ж, спокойной ночи, мисс Смит. Увидимся ближе к концу недели.

— Спокойной ночи, — ответила Элеонора. Эти слова прозвучали скорее нежно, а не как сдержанный и холодный ответ, и Элеонора ругала саму себя за эту слабость.

— Думаю, теперь вы будете намного крепче спать. Вам ведь не придется придумывать способы, как избежать общения со мной. — Он усмехнулся.

Немного придя в себя, Элеонора вошла в свою комнату, где ее сразу резанул по ушам звук телевизора.

Дэвид лежал на диване. Завиток черных волос спадал на его красивое лицо, так что в эту минуту он очень напоминал Элвиса Пресли.

— Я уж не знал, что и думать. Куда ты запропастилась? Что, дом такой большой, что его надо осматривать целый вечер? — проворчал он, не отрывая взгляда от телевизора.

— Мы осматривали руины древнего монастыря, — заикаясь, выговорила Элеонора, потому что на нее нахлынула волна воспоминаний о всех подробностях этой прогулки. Ее щеки слегка покраснели, но Дэвид все равно ничего не заметил. — Я очень устала, думаю, что сразу пойду спать, — сказала Элеонора, повышая голос, чтобы перекричать телевизор. — Какая из комнат моя?

Элеонора затаила дыхание, ожидая, что, может быть, сейчас, раз уж они оказались под одной крышей, Дэвид предложит спать вместе. Но, как ни странно, теперь мысль об этом совсем не обрадовала ее.

— Вон та, — кивнул Дэвид. — Они почти одинаковые. Я уже отнес туда твои вещи.

— Спасибо. Спокойной ночи. — Элеонора наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку.

— Спокойной ночи. — Он даже не пытался поцеловать ее в ответ.

Комната была просторная и красивая, а в центре стояла большая двуспальная кровать. Это значит, что они могли бы спать вдвоем.

Но снова Элеонора ничего не почувствовала при этой мысли. Более того, ей было даже неприятно думать об этом, хотя она сама не знала, почему.