Великолепие - Бренда Джойс Страница 13

— Ты не стал бы передавать мне эту сплетню, если бы сам не верил ей.

— Ты слишком снисходителен к жене.

— У нее много проблем.

— Но каков Воронский? Наш кузен и наш друг? Может, у него тоже проблемы? И они оправдывают его предательство по отношению к тебе? — возмущенно воскликнул Алекс.

Николас молчал. Ему вспомнилось детство в Санкт-Петербурге, когда он, брат и кузен были неразлучны. Хотя Саша Воронский знал, что у Николаса с Мари-Элен нет ничего общего, кроме имени и дочери, его поступок, если подтвердятся слухи, настоящее предательство. Николаса охватил гнев.

— Почему бы не спросить у нее? — язвительно заметил Алекс. — Она, конечно, пустит в ход свои обычные уловки, мило расплачется, будет все отрицать и уверять, что любит

Только тебя,

— Я спрошу у Саши, — сдержанно сказал Николас.

— А что потом?

— Отошлю жену в Тверь на всю зиму. И на весну. И на следующее лето.

— Неплохая мысль. — Алекс встал с дивана. — Я знаю, что Катя любит ее, но твоя жена опасна. Лично мне кажется, что она выбрала Воронского намеренно, поскольку понимала, что, если ты узнаешь, это причинит тебе боль.

— По-твоему, я расстроен? — холодно осведомился Николас. — Нет, я зол. Мари-Элен вольна выбирать кого угодно себе в любовники, но только не из числа моих друзей и родственников.

— Она хочет причинить тебе боль, Ники. Я вижу это по ее глазам. Отошли ее лучше в Сибирь. Тверь слишком близко от Москвы. И пусть она живет там, пока не станет седой старухой.

— Алекс, я ценю твою заботу, но у тебя нет детей и ты кое-чего не понимаешь. Катя обожает мать. Что-бы не причинять страданий Кате, я не наказываю Мари-Элен… Ведь на самом деле она и сама не более чем эгоистичный, своенравный ребенок.

— Слава Богу, что царю не пришло в голову женить и меня! — воскликнул Алекс, направляясь к буфету, чтобы снова наполнить свою стопку. — Если я когда-нибудь решусь на такой шаг, то хочу быть уверенным в том, что всегда смогу развестись и за это меня не сошлют в Сибирь и не подвергнут пыткам. Да, развод — это выход.

— Спасибо, что напомнил о выходе, — сказал Николас. На самом деле он никогда не думал о разводе, да и зачем бы? Брак не ограничивал его личную свободу и был таким же, как и большинство других браков. В политическом же отношении этот брак устраивал всех, в том числе и самого Николаса. В отличие от многих мужчин Николас не жаждал иметь сына, считая своей наследницей Катю. Он вздохнул. — Прошлой ночью у жены случился выкидыш, и сама она чуть не умерла.

Алекс смутился.

— Прости, что я тут так разболтался.

— Не извиняйся. Ты всегда презирал Мари-Элен, и на твоем месте я, наверное, относился бы к ней так же. — Николас украдкой взглянул на брата. — Она потеряла много крови, но, видимо, будет жить. Слава Богу, — добавил он, думая не о Мари-Элен, а о Кате.

— Жаль, — отозвался Алекс.

— Я беспокоюсь о Кате, Алекс, — признался Николас, расхаживая по комнате.

Алекс подошел к брату и положил руку ему на плечо.

— Прости, я не подумал. Бедняжка Катя. Она, наверное, расстроена? Где она? Я хочу видеть ее.

— Она наверху с Лизой, — сказал Николас и задумался. Интересно, что на самом деле известно Алексу? Пять лет назад, когда Николас начал подробно расследовать похождения Мари-Элен в прошлом и настоящем, до Алекса, несомненно, доходили кое-какие слухи, но сам Николас, как человек чрезвычайно сдержанный, ни словом не обмолвился ни брату, ни кому-либо другому о том, что Катя, возможно, не его дочь. И даже сейчас он не мог заставить себя поделиться своими подозрениями даже с близким человеком.

Николас подошел к раскрытому окну.

— Как по-твоему, Катя — счастливый ребенок?

— Не знаю, что и сказать, Ники. Она очень замкнутый ребенок.

— Мне кажется, она несчастлива, но я не знаю причины. Я стараюсь почаще бывать дома. К тому же, несомненно, я более любящий отец, чем многие мои знакомые, совершенно игнорирующие своих детей, особенно дочерей. Мари-Элен не отличается от других мамаш, интересующихся приемами, драгоценностями и любовниками несравненно больше, чем собственными детьми. Может, мое беспокойство излишне?

— Не знаю. У меня нет опыта. Ты по крайней мере по-настоящему любишь свою дочь.

— Что ты имеешь в виду? — резко спросил Николас. Алекс вспыхнул.

— Не знаю. Лучше поднимусь наверх. А что, если позднее нам с тобой выпить и прогуляться по городу? — задержавшись в дверях, с улыбкой предложил Алекс.

— Что ж… возможно.

Сейчас Николас не имел желания ни бражничать, ни развлекаться с женщинами. Но что хотел сказать Алекс? Неужели то, что Мари-Элен не любит свою дочь? Николас не мог поверить этому. Он задумался, глядя в окно.

— Ладно, оставляю тебя любоваться пейзажем. Увидимся позже, большой братец.

— Знаешь, а вокруг дома, пожалуй, рыщет шпион, — заметил Николас так небрежно, словно говорил о погоде.

— Шутишь?

Николас повернулся к брату.

— Ничуть. Это молодой паренек. Он уже давно крутится здесь и что-то вынюхивает. Вот я и думаю, как мне поступить: разделаться с ним сейчас или немного позднее. После событий прошлой ночи у меня нет настроения играть в такие игры. — Николас был бы и в самом деле не прочь схватить шпиона за тощую шею и трясти его, пока не скажет, что здесь вынюхивает. Но опыт и хитрость побуждали его воздержаться от крайних мер. Николас решил сам поиграть со шпионом в кошки-мышки. — Пожалуй, сначала просмотрю утренние газеты и позавтракаю, а потом разберусь с этим соглядатаем.

— Ладно, делай как знаешь. А я тем временем поднимусь к племяннице. — Алекс улыбнулся и быстро вышел.

Николас, чуть помедлив, последовал за ним. Едва он открыл дверь библиотеки, как перед ним появился Жак.

— Ваше сиятельство, завтрак подан. — Расторопный француз-слуга, похоже, умел читать мысли хозяина. — Я приготовил вам свежую одежду. Не хотите ли перед завтраком принять ванну? — Он деликатно откашлялся. — Сейчас уже довольно поздно, а вы сегодня обедаете с лордом Стюартом Дэвисоном, ваше сиятельство.

Николас не забыл об этом. Дэвисон — сотрудник министерства иностранных дел, работал в тесном контакте с Каслеро. Князь уже встречался с этим человеком, на словах полностью поддерживавшим подписание договора между двумя странами, но Николасу показалось, что он себе на уме.

— Я приму ванну, — сказал он. — Кстати, Жак, у меня есть для тебя одно поручение. Купи котенка.

— Для княжны Катрин? — улыбнулся Жак.

— Да. Найди такого, чтобы она полюбила его… с хорошим характером. Я хочу сегодня вечером сделать ей подарок.

— Как прикажете, ваше сиятельство.

Николас отправился в малую столовую — уютную комнату с обтянутыми веселенькой тканью в цветочек стенами. Впрочем, на вкус князя, эта ткань придавала комнате слишком легкомысленный вид. Он вообще не очень любил этот городской особняк, даже отдаленно не походивший на те великолепные дома, которые принадлежали ему в России. Уж не говоря о фамильном особняке в Санкт-Петербурге, роскошном новом дворце, недавно построенном князем в Москве, и поместье под Тверью — огромной усадьбе его далеких предков.