Контрабанда, шпионаж и… любовь - Барбара Картленд Страница 13

Герцог молчал, ибо ему нечем было возразить. Валерия коснулась его руки.

– Я выхожу замуж за графа Дейвенпорта, – ласково сказала она.

– За Дарси? Не может быть! Он неплохой человек, но… не для вас, Валерия.

– Его сиятельство очень влиятельный человек, и мне бы не хотелось обижать его, беседуя с вами наедине. – Валерия снова потрепала Трайдона по щеке. – Если бы все было по-другому, – тихо вздохнула она.

Герцог живо вспомнил, какое отчаяние охватило его, когда Валерия ушла. Но тогда у него действительно не было ни денег, ни перспектив. И кто бы мог подумать, что совсем скоро, в том же году, два совершенно здоровых человека, стоявших между ним и титулом герцога, неожиданно умрут один за другим.

После разрыва с Валерией он отбыл на Пиренейский полуостров, заявив, что женщины хуже дьявола и чем меньше имеешь с ними дел, тем лучше. Он не изменил своего мнения и по возвращении в столицу, когда Валерия – став графиней Дейвенпорт, она выглядела еще более ослепительной – дала ему совершенно ясно понять, что не прочь не только продолжить знакомство, но и сделать его намного интимнее.

– Если бы я знала, что вы будете герцогом, Трайдон, – огорченно вздохнула она, танцуя с ним на балу у леди Блессингтон.

– Дарси – отличный малый, – бодро отозвался он, чувствуя, как с другого конца залы за Валерией наблюдает ее муж.

На круглом простодушном лице графа Дейвенпорта – ничего, кроме восхищения.

– Мне скучно, скучно, скучно, – простонала Валерия. – Кроме тех минут, когда я с вами, конечно, – добавила она многозначительно.

Герцог сразу догадался, чего она от него ждет, – об этом ясно говорили ее глаза. Именно вызывающее поведение леди Дейвенпорт во многом заставило его принять нелепое, как ему сейчас казалось, предложение своей крестной.

– Приезжай на бал, который я даю в своем поместье, – сказала она, – и постарайся выбрать себе подходящую жену.

Теперь-то он понимал, что не женится никогда. Каролина, Валерия, Анита или жеманные воспитанные девицы – чем они лучше или хуже? И те и другие преследовали его в надежде завладеть состоянием. Он сам им был не нужен. Кого-то прельщает его положение и деньги, кого-то – мужское достоинство. Их не волновало, какую жизнь он вел прежде, до того как стал герцогом. А Трайдон принимал ее такой, какая есть: относился к жизни легко перед лицом смерти, серьезно – когда задевалась его честь.

Герцог вытащил часы – время близилось к полуночи. Скоро он проберется на конюшню, оседлает лошадь и уедет! У него не было ни малейшего желания оставаться в этом доме. Правда, Трайдону не давала покоя мысль о человеке в сером. Где-то он видел его раньше, но где именно, вспомнить не мог.

Хотя с какой стати новый покровитель Каролины должен что-то для него значить и так возбуждать любопытство? Ему было очень жаль Георгию, как, впрочем, и любую другую девушку, окажись та падчерицей Каролины. Самое лучшее для нее – дождаться мужа, который поможет ей во всем разобраться. Да, моряку не позавидуешь… Но это, в конце концов, его дело.

Внезапно герцог почувствовал, что задыхается. Комната была совсем крошечной, и ему казалось, что сами стены давят на него. Но в глубине души он понимал: это прошлое не дает покоя. Стоило ему увидеть Каролину, как он тотчас вспомнил ее льстивые речи, ее уловки, с помощью которых она вытягивала у него деньги. Он снова ощутил, как нежные руки обвивают его шею: «Прошу тебя, Трайдон, купи мне новое платье. Тебе будет приятно любоваться мной», «Пожалуйста, Трайдон, купи мне новый браслет к тому платью из зеленого шелка».

И, наконец, самая большая глупость – покупка рубинового ожерелья. Однажды вечером она надела его. На белом, изумительном, соблазнительном теле, кроме ожерелья, – ни единого лоскутка, ни единой нитки… На такого неопытного юнца, каким он был в то время, это произвело ошеломляющее впечатление. Он с ума сходил от желания, но Каролина уступила только тогда, когда добилась от него согласия оплатить ожерелье.

Герцог вскочил с кровати. Если бы комната была побольше, он бы ходил из угла в угол, чтобы отогнать от себя призраки прошлого. Трайдон присел к столу, на котором остался почти нетронутый ужин.

Он был настолько зол на самого себя, ему так наскучило сидеть в этой комнатушке и так хотелось поскорее вырваться на свободу, что его раздражение перешло все границы. Он не намерен больше участвовать в этом грязном деле! Герцогу Вестейкру здесь не место! Теперь ему даже с трудом верилось, что он мог помогать шайке контрабандистов.

Свечи догорали, но, когда Георгия появилась в комнате, света было еще достаточно, чтобы разглядеть мрачное лицо герцога.

– Я ожидал, что вы придете значительно раньше, – недовольно буркнул он.

– Прошу прощения, – ответила Георгия. – Но меня задержали неотложные дела.

– Надеюсь, теперь-то я могу ехать? Имейте в виду, миссис Бейли, я намерен убраться отсюда, чего бы мне это ни стоило.

– Да, теперь можете. Я попросила Неда оседлать вашу лошадь и отвести ее к заливу.

Герцог вздохнул с облегчением:

– Тогда в путь!

Он хотел подняться со стула, но Георгия жестом остановила его:

– Подождите, мистер Рейвен. Прежде чем вы уедете, мне необходимо вас кое о чем попросить.

– О чем же? – тоскливо спросил герцог.

– Об одном одолжении.

– Одолжении? – Он удивленно вскинул брови. – В таком случае, пока вы еще ни о чем не попросили, хочу заметить, что у меня нет никакого настроения делать вам одолжения. Если уж быть предельно откровенным, я хочу уехать отсюда поскорее.

– Я не вправе вас за это винить, – заметила Георгия. – Но, может быть, вы все-таки выслушаете меня? Я бы не стала вас ни о чем просить, если бы не попала в отчаянное положение.

У герцога возникло дурное предчувствие. Он внимательно посмотрел на Георгию. Усталая и измученная, она стояла, прислонившись к двери, и, казалось, едва держалась на ногах. Волосы в беспорядке падали на ее бледное лицо. Подол платья выпачкан, будто она шла по грязи.

– Ну, в чем же дело?

Голос герцога прозвучал резко. Ему не хотелось замечать, какая она беззащитная, не хотелось вспоминать звук пощечины, которой наградила ее Каролина.

– У меня не хватает гребцов, – еле слышно вымолвила она.

– Ну и что? Меня это не касается.

Похоже, тон, каким были произнесены последние слова, заставил Георгию перейти от обороны к наступлению.

– А если я сделаю так, что это будет вас касаться, мистер Рейвен? Если, пока вы не согласитесь помочь мне, я не выпущу вас отсюда? Если донесу на вас? Я не стану говорить, что вы контрабандист. Я скажу, что вы вор и собирались ограбить присутствующих на вечере дам.

Герцог был настолько ошеломлен ее словами, что с минуту молча смотрел на нее, а потом громко рассмеялся: