Королева-распутница - Виктория Холт Страница 13

И все же бракосочетание было подготовлено. Марго всегда проявляла враждебность к Генриху, но какое ему до этого дело? Нужно ли ему что-нибудь от жены, если он может без усилий найти много других женщин, готовых ублажать его? Он охотно предоставит Марго возможность предаваться романам и сделает так, чтобы она не мешала ему заниматься тем же.

Когда стало известно, что ему предстоит поехать в Париж, Генриху пришлось выслушать немало предостережений, «Помните о том, что случилось с вашей матерью, — говорили ему. — Она отправилась в столицу и не вернулась оттуда». Люди не понимали, что его не слишком пугали опасности, что он с радостью предвкушал участие в придворных интригах. Смерть матери потрясла Генриха; он горько плакал, услышав новость, но вскоре обнаружил, что думает об обретенной свободе даже тогда, когда его душат слезы. Он всегда считал мать доброй, порядочной женщиной и стыдился своей нынешней неспособности любить ее. Он считал Жанну святой; сам же он был в душе язычником. Мать разочаровалась бы в нем, если бы прожила дольше, потому что он не мог стать благочестивым гугенотом, которым она пыталась сделать его. Ее смерть принесла ему не только свободу; он стал важной персоной. Принц Наварры превратился в короля. Исчезли досадные ограничения, проповеди матери; он был теперь сам себе хозяин. Это чувство — самое приятное для здорового девятнадцатилетнего мужчины, пользующегося успехом у женщин.

Он ехал, напевая гасконскую песню; периодически кто-то из друзей предостерегал его шепотом, но от этого он лишь испытывал приятное волнение. Он жаждал приключений и интриг.

Когда он со своей свитой оказался возле Парижа, его встретил сам король Карл. Молодой король Наварры был польщен тем, что Карл обнял его, назвал своим братом, продемонстрировал дружеское расположение.

Вместе с королевской кавалькадой приехала королева-мать; она нежно обняла гостя, сказала, что рада видеть его снова, участливо коснулась черного рукава Генриха; ее опущенные глаза выражали скорбь по поводу кончины Жанны.

Но больше, чем королевское радушие, Наваррца обрадовали дамы, сопровождавшие королеву-мать. Он никогда не видел так много красавиц одновременно. Каждая из этих женщин могла потрясти его своим очарованием. Он изучал их своими прищуренными глазами и получил от одной из них, показавшейся ему самой прекрасной, многообещающую улыбку. Это была голубоглазая блондинка. Он понял, что лишь придворные дамы обладали таким изяществом и элегантностью. Чудесная новизна этих женщин контрастировала с простоватым обаянием его беарнских подружек.

Король Франции возвращался в Париж рядом с Наваррцем.

— Меня радует мысль о том, — сказал Карл, — что скоро вы станете моим братом.

— Ваше Величество, вы весьма любезны.

— Вы увидите в столице моих многочисленных подданных, прибывших в город, чтобы стать свидетелями вашей женитьбы на моей сестре. Не бойтесь, мы не станем откладывать свадьбу. Кардинал де Бурбон чинит нам препятствия. Он — фанатик веры. Но я не позволю ему отнимать время у вас и моей сестры Марго.

— Спасибо, Ваше Величество.

— Вы в отличной форме, хорошо выглядите, — с завистью заметил король.

— Все дело в той жизни, которую я веду. Говорят, что я трачу много времени на наслаждения, но это идет мне на пользу.

Король рассмеялся.

— Вы понравитесь моей сестре.

— Надеюсь, Ваше Величество.

— Я слышал, — заявил Карл, — что вам не составляет труда нравиться женщинам.

— Похоже, слухи обо мне уже достигли Парижа.

— Не бойтесь. Парижане любят таких мужчин, брат мой.

Правда ли это? Наваррец замечал мрачные лица людей, окружавших двигавшуюся по улицам процессию.

— Да здравствует король Карл! — кричали французы. Кто-то добавил: — Да здравствует король Генрих Наваррский!

Редкие приветствия заглушались враждебным свистом.

— Сегодня в городе много сторонников де Гизов, — сказал Наваррец.

— Тут присутствуют все, — ответил король. — Теперь, когда вы женитесь на моей сестре, друзья де Гизов и адмирала Колиньи перемешались в одну толпу.

— Похоже, здесь собралась вся Франция… католики и гугеноты.

— Кажется, да. Я слышал, что в Париже столько людей, что многим негде спать. Гостиницы переполнены, по ночам люди лежат на мостовых. Все это вызвано любовью к вам и Марго. Мой друг адмирал будет счастлив видеть вас здесь. Он готовится к встрече с вами.

Наваррец улыбкой выразил свою радость, искоса посмотрев на короля. Не пытался ли Карл своими постоянными упоминаниями о его дорогом друге адмирале сказать ему, что он все-таки поддерживает дело гугенотов? Что на уме у Катрин де Медичи, которую многие обвиняли в убийстве его матери? Что она готовит ему?

Он редко надолго сосредоточивался на чем-то одном; увидев Лувр, одно крыло которого тянулось вдоль набережной, а второе располагалось перпендикулярно первому, он поглядел на башни дворца с узкими окнами и вспомнил о молодой женщине, ехавшей возле королевы-матери.

— Я заметил возле королевы-матери очень красивую даму, — сказал Генрих. — У нее потрясающие голубые глаза. Я никогда прежде не видел таких.

Король засмеялся.

— У моей сестры черные глаза, — сказал он.

— Я слышал, ее глаза — красивейшие во Франции, — произнес жених. — И все же кому принадлежат голубые глаза?

— В Эскадроне моей матери одна дама славится цветом своих глаз. Кажется, брат, вы говорите о Шарлотте де Сов.

— Шарлотта де Сов, — повторил Наваррец.

— Она принадлежит к свите моей матери и является женой барона де Сов.

Наваррец радостно улыбнулся. Он надеялся, что в ближайшие недели ему удастся часто видеть женщину с голубыми глазами. Было приятно узнать, что она замужем. Незамужние дамы часто доставляют хлопоты, нежелательные для жениха.

Войдя в просторный зал и бросив ленивый взгляд на медленно текущие воды Сены, он подумал о мадам де Сов; при этом Генрих испытал исключительно приятное чувство.

Король, лежа в своих покоях на турецком ковре, кусал ногти. Он был грустен. Никто не смел приближаться к нему. Даже любимые соколы монарха, сидевшие в комнате на насесте, не радовали его. Собаки убежали от Карла; они, как и слуги короля, почувствовали приближение безумия. Он испытывал ощущение тревоги; обычно это бывало связано со страхом. Иногда, когда он стоял у окна, ему казалось, будто он слышит доносящиеся до него крики — предостережение об опасности. Он чувствовал, что близится беда, и боялся ее.

Он не мог доверять матери. Что она задумала? Он с беспокойством поглядывал на свою полнеющую жену. Мать не позволит этому ребенку преградить путь к трону ее любимому Генриху. Если она хочет видеть герцога Анжуйского у престола, что она готовит для ее сына Карла?

Зловещую тишину улиц нарушил внезапный шум. О чем говорили с такими серьезными лицами люди, собравшиеся в группы? Что означали буйства в тавернах? Было чистейшим безумием приглашать гугенотов и католиков в город; это сулило несчастья, кровопролитие. Карл увидел себя в роли узника, ощутил мерзкий запах тюрьмы; в его воображении он подвергался пыткам, а потом ему отсекали голову. Он захотел посмотреть на льющуюся кровь, отхлестать плетью своих собак. Однако, поскольку в нем оставалась частица психического здоровья, он помнил об угрызениях совести, следовавших за актами насилия, о том, с каким ужасом он смотрел на забитую до смерти любимую собаку.