Слеза ангела - Татьяна Корсакова Страница 13

– Чокнутая! Истеричка! – Рев перешел в рычание. – Надо было оставить тебя подыхать в том сквере!

– Бурый, ты мне тахту водой залил! Придурок! – а это уже другой голос – высокий и истошный. Значит, маньяков двое…

Света рывком села, отбросила с лица мокрые волосы, осмотрелась. Комната большая, захламленная: много мебели, включенный компьютер, на столе перед монитором лежит полосатый кот и таращится на нее единственным глазом, на полу, в метре от тахты, корчится «математик». Так ему и надо, извращенцу проклятому! А вот и второй – хлюпик в инвалидном кресле, смотрит с ненавистью, бормочет что-то себе под нос. Банда отморозков…

– Ты чего, коза, друга моего покалечила?! – Хлюпик погрозил ей кулаком, но с места не сдвинулся. – Видал, Бурый, к чему доброта приводит?! Надо было ее сразу в психушку!

Ее в психушку?! Да это их надо в психушку, вместе с котом!

– Ну, чего вылупилась? – не унимался хлюпик. – Вставай давай! А то расселась тут, понимаешь! Всю тахту мне испоганила! На чем я теперь спать буду?

Света встала: не потому что испугалась хлюпика, а потому что на спинке стула увидела свою куртку, а там, в кармане, лежит газовый баллончик. Если «математик» попробует к ней еще раз сунуться, она его без глаз оставит.

– Все, встала. Успокойся, – она сделала осторожный шаг к стулу.

– Стоять! – Хлюпик оказался намного опаснее, чем она сначала подумала. Он целился в нее из пистолета…

Света замерла. Тут уже не до бравады…

– Сеня, да не пугай ты ее! – это уже «математик». Поднялся с пола, осторожно, бочком, уселся на стул. Да, с ударом она все верно рассчитала. Теперь этот урод еще как минимум день сидеть нормально не сможет.

– Добренький, да? – Хлюпик, которого «математик» называл Сеней, опустил пистолет. – Меня надо было слушаться, сейчас бы ничего не болело, – он ехидно ухмыльнулся, а «математик» страдальчески поморщился.

– Что происходит? – отважилась спросить Света. – Зачем я вам?

– Да ты нам на хрен не нужна, моль белобрысая! – сообщил Сеня. – Без тебя сто лет жили и еще столько же проживем.

– Тогда почему я здесь? – Она ничего не понимала и даже на «белобрысую моль» не обиделась.

– Потому что мой друг, – он кивнул на «математика», – из породы вшивых романтиков. Он считает, что если дама попала в беду, то ее обязательно нужно спасать.

– Какая дама?

– Вот и я говорю – какая дама?! Ладно бы там Анжелина Джоли или Мэрилин Монро, на худой конец, а то ты, карикатура нераскрашенная!

– Ты меня спасал? – Света перевела изумленный взгляд на «математика».

– Спасал, но уже об этом сожалею, – буркнул тот.

– А от кого?

– Тебе виднее. Я их рассмотреть не успел, они по мне сразу огонь открыли.

– Кто?!

– Те веселые ребята, которые хотели тебя похитить.

– Меня хотели похитить? – В голове завертелся калейдоскоп образов: черные провалы глазниц, острые клыки, красная луна и тошнотворный запах крови… Света сжала виски руками, зажмурилась.

– Вспомнила? – поинтересовался «математик».

Она молча кивнула.

– Ну, так, может, расскажешь нам, кто они такие?

– Я не знаю, – она открыла глаза. – Я просто шла-шла, а они как из-под земли появились.

– Они и исчезли, точно под землю провалились, – согласился «математик». – В общем, так, Белоснежка, собирай свои манатки и иди куда шла. А то, как я посмотрю, от тебя одни неприятности.

Света глянула в окно, поежилась.

– Там темно.

– Ясное дело – темно. Четыре часа ночи, как– никак. Но через полчасика начнет светать. Иди и скажи спасибо, что я тебя в сквере не бросил.

– Это они меня так? – Света потрогала ноющую челюсть. – Те люди?

– Нет, это я, – сообщил «математик» со злорадной усмешкой.

– Зачем?

– Затем, что после общения с веселыми ребятами ты стала как зомби, несла всякую ахинею про ангелов и на внешние раздражители не реагировала.

– Я?!

– Нет, моя бабушка! Слушай, Белоснежка, ты меня в казино выручила, я тебя в скверике от злодеев спас. Все, мы квиты! Иди уже, у нас еще дел полным-полно.

Она не хотела никуда идти. Эти двое, конечно, уроды и дегенераты, но по сравнению с теми страшными людьми все их недостатки кажутся вполне простительными.

– А можно я…

– Нет! – Сеня не дал ей договорить. – Вали отсюда. Виталик, ну что ты расселся?! Проводи даму до двери.

– Сама дойдет, – буркнул «математик», который, оказывается, никакой не «математик», а всего-навсего Виталик.

– Мне бы только до утра, – она заискивающе улыбнулась. К черту гордость, собственная шкура дороже!

– Ты глухая? – спросил «математик» Виталик и швырнул в нее курткой. – Переговоры закончены, Белоснежка!

– Я не Белоснежка!

– А мне без разницы! Дверь, надеюсь, найдешь!

…От бетонных ступенек лестницы тянуло холодом. Мокрая блузка противно липла к телу, а зубы выбивали барабанную дробь. Никуда она не пойдет на ночь глядя! И пусть скандалистка Ада затаскает ее по судам, она с места не сдвинется, пока не рассветет. Будет сидеть на лестнице в чужом подъезде, клацать зубами и ждать полноценного рассвета.

Где-то вверху хлопнула дверь, послышались шаги.

– Сидишь? – спросил «математик» Виталик.

– Сижу.

– А домой почему не идешь?

– Боюсь, – Света посмотрела на него снизу вверх и спросила без особой надежды: – Может, ты меня отвезешь?

– Куда?

– Домой?

– А такси вызвать не пробовала?

– У меня мобильного с собой нет.

– А у меня времени нет. Ладно, Белоснежка, я пошел. Через полчаса автобусы начнут ходить, недолго тебе осталось мучиться.

– Я не Белоснежка, – буркнула она и отвернулась.

– Да мне как-то все равно. Счастливо оставаться!..

Рене де Берни. Византия. Весна 1097 г.

Слава Господу нашему, мы достигли наконец Византии! Константинополь – город столь же прекрасный, сколь и чуждый моему взору. Роскошные белокаменные дворцы и убогие бедняцкие лачуги, диковинные растения и чудные животные. Но самое удивительное – люди. Мужчины в длинных одеждах, более подходящих женщинам, а женщины такие прекрасные, что, каюсь, на непозволительно долгое мгновение я позабыл о своей маленькой Клер. И все эти они – мужчины и женщины, аристократы и чернь – смотрят на нас со страхом и презрением. Для них мы, оказывается, не освободители от сельджукского ига, а варвары – непредсказуемые и опасные.