Русская наследница - Алина Знаменская Страница 13

Открытки она собирала с девяти лет. Их накопилось уже порядочно, каждая из них заключала в себе свою мелодию. Стоит приоткрыть — и музыкальная фраза вырывается наружу и живет отдельной жизнью, но прикрой — и ее как не бывало. Аня тщательно прятала свою коллекцию от брата потому, что он мог испортить сокровище. А когда к ней приходили девочки, она демонстрировала им свое богатство. Подруги приходили к ней так редко, что она была готова подготовить к их приходу целую программу.

— Ты дашь мне открытки? — недоверчиво просипел брат, подняв голову.

Аня кивнула. В его глазах мелькнул интерес.

— Насовсем?

Аня часто закивала, яростно борясь со слезами. В конце концов, открытки — это всего лишь открытки. Зато когда Света и Наташа придут, брат не станет виснуть на них в своем порыве обожания, не замечая, что до смерти пугает девочек. Он будет поглощен новой игрой.

— Бери открытки и уходи в спальню, — скомандовала Аня. — Я буду переодеваться.

Виталька поднялся, недоверчиво оглядываясь на сестру, подставил стул и полез руками в ящик стенки, где лежала коробка из-под конфет, наполненная музыкальными открытками.

Минуту спустя Аня уже слышала, как рождаются и умирают знакомые мелодии. Наверняка Света зашла за копушей Наташей и ждет, когда та поест.

Аня надела платье и достала туфли. Девочки договорились добежать до школы прямо в бальных платьях — тут рядом. Бежать через двор в компании подруг и ловить на себе любопытные взгляды — это даже интересно. А вот тащиться в школу одной в подобном наряде — это немыслимо… Аня отогнала от себя неприятную мысль. Девочки вот-вот прибегут, нечего тоску нагонять.

Прошлую ассамблею у нее не было бального платья, она пошла в обычном. Конечно же, только поэтому ей пришлось танцевать с «привидением».

Мальчишек было меньше, и они побежали приглашать тех девочек, которые были в бальном. А она, Аня, так и осталась стоять у стены. А потом учительница заставила их всех встать в ряд, чтобы не портить рисунок. И приказала танцевать с «привидениями». Те, кто оказался в парах, смеялись над ними. Но сегодня все будет по-другому. У нее такое великолепное платье. И локоны получились как в XIX веке. А танцует она получше других.

Аня видела в окно, как дети стайками бегут в школу. Она узнала нескольких мальчишек из параллельного. Девочки же были трудноузнаваемы, потому что платья и прически совершенно меняли их.

Девчонки бежали кучками по двое, по трое-четверо.

Они все вчера договорились зайти друг за другом, чтобы идти на ассамблею. Все сошлись на том, что, хоть школа и рядом, шествовать одной через дворы в бальном платье до пят все же как-то неловко.

Аня начала всерьез волноваться. Было уже без пятнадцати пять, а девочки все не шли. За стеной непрекращающимся потоком лились знакомые музыкальные фразы. Аня надела туфли и вышла в коридор. На всякий случай открыла входную дверь и села перед зеркалом в ожидании подруг. Из соседней комнаты доносилась одна и та же мелодия. Она назойливо лезла в уши, превращаясь из любимого шлягера в насмешку.

Катя еще не придумала, как построить разговор с сестрой, но знала, что разговора не избежать. Даша — медик. А Кате просто необходима была сейчас медицинская консультация. Вопрос довольно щекотливый, и она не придумала, к кому можно обратиться, кроме старшей сестры. Дверь Дашиной квартиры оказалась незапертой, Катя вошла и сразу услышала всхлипывания. Анька сидела на полу посреди комнаты, в белом бальном платье и ревела.

— Виталька обидел? — не здороваясь, спросила Катя.

Аня хотела что-то ответить, но у нее не хватило дыхания, и она захлебнулась собственным всхлипом и заревела в голос, с каким-то даже облегчением, видимо потому, что нашелся сочувствующий.

Катя прошла в спальню. Виталька спал. Вокруг него веером были разложены Анюткины музыкальные открытки.

— Он что, без спроса взял твои открытки?» — спросила Катя, вернувшись к племяннице. Та подняла на тетку красные несчастные глаза и искаженным слезами голосом выпалила».

— Забери меня с собой в Америку, Кать!

Тетка достала из сумки носовой платок и стала утирать зареванное лицо племянницы.

— А как же мама? — спросила Катя, пытаясь догадаться, что же за горе случилось у Аньки на сей раз.

— Я ей не нужна! — с готовностью выпалила Анюта. — Я никому не нужна! У меня нет подруг и никогда не будет. Никогда! Со мной никогда не захочет дружить ни один мальчик!

— Постой, постой. — Катя села на пол рядом с племянницей и взяла ее за руку. — Это почему же?

— Неужели ты не понимаешь? — с болью проговорила девочка. — Из-за Витальки! Все знают, какому меня брат! Девочки не хотят приходить ко мне, потому что он пугает их! А Лене Ерычевой ее мама запретила ко мне ходить совсем! А сегодня за мной никто не зашел. Никто! Все пошли на ассамблею компаниями, только я никому не нужна!

Анютка старалась кричать шепотом, от этого усилия лицо ее покраснело и выглядело до невозможного жалким.

— Глупости, — строго сказала Катя, надеясь своим тоном привести племянницу в чувство. — Глупости! Ты могла пойти на ассамблею одна и не ставить себя в зависимость от чужих предрассудков.

— Да! Одна! Вечно одна! И снова танцевала бы с «привидением»!

Анютка разрыдалась, уткнувшись в гипюровый подол. Катя гладила ее по завитым волосам и не знала, чем утешить.

«Еще одна несчастная, — подумала она. — Как бабка, как тетка, как мать».

Дашино свадебное платье, перешитое на дочь, проводило между Дашей и Аней незримую параллель, узрев которую Катя всерьез испугалась. Когда Даша — тоненькая, юная, с глазами феи — выходила замуж за лопоухого прыщавого Кириллова, все были в шоке. Ну как же: она такая красавица, умница, в медицинском училась. Она что, не могла себе получше найти? Когда же лопоухий Кириллов бросил ее с двумя детьми и ушел к промытой всеми ветрами «тете Люсе», никто в шоке не был.

Обычная история. Поведение Кириллова было понятно — легкое ли дело растить такого ребенка, как Виталька? Проще сотворить нового. Что Кириллов и подтвердил наглядно. Теперь он появлялся на людях с крошечным сыном на руках, старательно избегая встреч с бывшими детьми. И с Дашей.

А Даша вынуждена была биться одна: учить и лечить Витальку, решать бесконечные Анькины проблемы, добывать деньги. А ведь Даша еще молодая, ей небось хочется счастья. Вероятность счастья для Даши сужалась до минимума.

Кате от этих мыслей тоже захотелось плакать. Все-таки она очень любит их всех — сестру, племянников, брата. Конечно же, она забрала бы их всех с собой в любую волшебную страну, способную осчастливить. А есть ли такая? И та ли это страна — Америка? И будут ли они все счастливы там? Или же Америка станет для них продолжением вечной череды неудач?

Катя подождала, пока основная порция Анюткиных рыданий стихнет, сняла с шеи золотую цепочку с подвеской в форме сердечка и бодрым голосом произнесла: