Невинная наследница - Барбара Картленд Страница 13

— Тогда давайте сразу поедем! — закричала Равелла. — Я уже принесла шляпку, так что не задержу вас. Так тепло, что пальто не нужно.

Экипаж герцога был спортивным, украшенным желтым и черным. В него были запряжены три вороные лошади, вызвавшие зависть каждого наездника в прошлом году. Они были отправлены в Линке после того, как герцог заменил их гнедыми, которые были еще более восхитительны. Теперь, когда кони рванули вперед под его умелым управлением, он подумал, не сделал ли ошибку, заменив их.

Некоторое время Равелла молчала, а потом сказала с легким вздохом:

— Хотелось бы мне, чтобы папа видел ваших коней. Все, что у нас было, — это тяжелые животные, которых мы обучали, пока они не начинали приносить прибыль. Иногда нам не везло: одна лошадь сломала ногу, а другая выглядела хорошо, но не показывала скорость. Мы так и не сумели обучить ее.

— Я вижу, что некоторая сумма из вашего состояния должна быть потрачена на верховую езду. В моей конюшне полно лошадей. Уверен, что, когда меня нет, им не хватает тренировки.

— О, пекки, я, правда, могу ездить на ваших лошадях? Это лучше всего. Это кажется как раньше. Я даже болела в этой ужасной школе из-за лошадей.

— Видите, вот и вторая просьба, вернее, требование денег для вас, — отметил герцог.

— Боюсь, что так. Хотя я думала, что это подарок. Жаль будет возвращать состояние с припиской: «Миллионы Роксхэма уменьшились на один коттедж для Адама и верховую лошадь для Равеллы». Это будет довольно неожиданно, не так ли?

Герцог внезапно откинул голову и захохотал.

— Я ошибся в своем мнении о вас. Уверен, что вы неисправимая кокетка.

Равелла хихикнула.

— Мне нравится, что я заставила вас смеяться. Так вы подарите мне костюм?

— Я этого не говорил, — ответил он. — Разве вас не учили в академии для юных леди мисс Примингтон, что леди не должна принимать от джентльменов в подарок одежду?

— Это я знаю, но вы же не джентльмен, а просто опекун, самый хороший, добрый и чудесный человек на свете.

Герцогу вдруг показалось трудным управлять лошадьми, и он нахмурился:

— Когда я вернусь в Лондон, я поговорю с Хоторном о ваших деньгах, Равелла. Вам понадобится много вещей, и мы не будем заниматься ерундой. Конечно, вы будете пользоваться только доходом, не трогая основного капитала. Что вы будете делать, когда станете взрослой или выйдете замуж, будет полностью на вашей совести.

— Я понимаю разницу между доходом и капиталом, — медленно произнесла Равелла, — и понимаю, что, если сохранить капитал, не будет иметь значения, если я немного потрачу из дохода.

— Я рад, что вы нашли разумное решение.

Равелла немного помолчала, потом добавила:

— Будет чудесно помочь Адаму. А я могу послать что-нибудь Джонсону?

— Конечно. Только если вы будете слишком великодушны, то скоро окажетесь в долгу. Платья, шляпки, всякие мелочи, которые понадобятся вам соответственно вашему положению, Равелла, стоят недешево.

— Мне в самом деле понадобится много вещей?

— Вы, конечно, не захотите постоянно носить платье, которое сейчас на вас надето?

Щеки Равеллы покраснели, она посмотрела на свое платье… Следующую милю извилистой пыльной дороги она молчала, потом герцог указал ей кнутом на небольшой низкий дом, покрашенный в белый цвет и окруженный хозяйственными постройками.

— Это ферма, — сказал он.

— Неудивительно, что они не хотят покидать ее, — тихо ответила Равелла.

Герцог свернул с дороги, направив лошадей по колее во двор фермы. Они оказались не единственными посетителями. Гристл уже был здесь, сидя верхом на толстой чалой кобыле. С ним разговаривал пожилой человек с седой головой и морщинистым лицом, с широкими плечами и мощными руками. За ним стояли два его сына, дюжие молодцы с приятными добродушными лицами.

При появлении герцога установилось общее молчание, затем пожилой человек шагнул вперед:

— Добрый день, ваша светлость. Для меня большая честь, что вы посетили нас, хотя мистер Гристл сказал, что ваша светлость приедет, только чтобы выгнать меня из моего дома и дома моих предков.

— Я не давал Гристлу таких указаний, — холодно заметил герцог. — Я готов выслушать, Вудхед, почему вы хотите остаться.

Управляющий тронул лошадь и подъехал к экипажу герцога.

— Я бы не тратил слова на этого человека, ваша светлость, — сказал он. — Если вы просто прикажете ему, что он должен уехать в течение месяца, этого будет вполне достаточно.

Взгляд, которым герцог одарил управляющего, поразил бы и более смелого человека.

— Когда мне понадобится ваш совет, Гристл, я попрошу его. Итак, Вудхед, что случилось?

— Случилось так, ваша светлость, что я не могу платить больше, чем мы уже платим. У нас был плохой год, и, хотя ферма хороша, у нас недостаточно денег, хотя я не могу сказать, что мы не сможем наскрести.

— Я так понял, что это не вопрос ренты, а вопрос обработки земли.

— Это ложь, ваша светлость, — гневно сказал старик. — Ферма работает не хуже, чем другие. Мы получили призы за наш скот только два месяца назад, а наши свиньи толще и больше, чем на любой другой ферме вашей светлости. Но сто пятьдесят фунтов — это слишком много, ваша светлость. Два раза мистер Гристл поднимал плату до ста двадцати, но в этом году он сказал, что вы хотите больше. Это невозможно, ваша светлость, в этом году это невозможно.

Герцог посмотрел на управляющего:

— Почему увеличена рента?

— Этот человек просто придумывает оправдания за свое неумение.

— Я спросил не об этом. Почему увеличена рента?

Управляющий не смел поднять глаз.

— Она не увеличена, — сказал он наконец.

— Нет, ваша светлость, — вмешался Вудхед. — Она не поднята на бумаге, это правда. Сто фунтов я плачу и получаю квитанцию, как было всегда. Остальное мистер Гристл называет налогом на крышу, и на него нет квитанции, как нет ее и на других фермах вашего поместья. Мы часто спрашиваем себя, знает ли ваша светлость об этих налогах.

— Принесите квитанцию за последний год, — приказал герцог.

Фермер посмотрел на одного из сыновей, и тот убежал.

— Видите ли, ваша светлость… — начал Гристл.

— Помолчите, — сказал герцог ледяным тоном.

Все молчали, пока парень не принес листок бумаги. Он отдал его отцу, а тот вручил герцогу.

— Это квитанция на двадцать пять фунтов за квартал, — заметил герцог. — Это сто фунтов в год. В прошлом году, вы сказали, вы заплатили сто двадцать?

— Да, ваша светлость. И на год раньше тоже. А перед этим десять фунтов.

— Прекрасно, — сказал герцог. — В этом году ваша рента будет уменьшена на пятьдесят фунтов. Вы будете платить сто фунтов за ферму, как делали всегда, и ни одного пенни больше. Если у вас возникнут затруднения, вы обратитесь ко мне. Это понятно?