На край света за мечтой - Сара Ларк Страница 13

Хелена и Наталия вместе с новозеландским опекуном наконец-то забрались в последнюю машину. Пока Миранда болтала с другими девочками, маленькая Катарина учила первые английские слова. Хелена узнала, что Миранда и другие опекуны, тоже очень молодые, были учителями либо студентами. Они добровольно записались на военную службу, чтобы поддержать нацию.

– Вообще-то я хотела водить трамвай, – заметила Миранда, – в Европе сейчас этим занимаются только женщины. Работать на одном из фуникулеров в Окленде… Вот было бы здорово! Но, кажется, никто из водителей не ушел в армию…

Польские девушки узнали, что в Новой Зеландии воевать отправлялись только добровольцы. Оказывается, здесь даже можно было выбирать, куда и в качестве кого отправиться в это военное время. По крайней мере, Миранда и ее подружки не относились к своей работе серьезно. Хелена уже была готова возмутиться. Лишения и потери, которые испытывали столько людей, были для избалованных молодых девушек не больше чем просто ужасными рассказами о далекой войне. И все же она чувствовала здесь облегчение. Если бы не обман, Хелена в мирной стране, скорее всего, смогла бы забыть о прошлых неприятностях.

После длившейся лишь несколько минут поездки по зеленой холмистой местности грузовики прибыли в лагерь. Машины въехали в ворота, на которых по-польски было написано: «Детский лагерь». Они тут же словно вернулись в Польшу. Хелена с улыбкой заметила, что у всех улочек с привлекательными деревянными домиками были польские названия. Вообще-то маленькие домики ничуть не напоминали казармы, где беженцам приходилось жить в последние годы. Здесь юные эмигранты могли селиться небольшими семейными группами.

Тут не было просторных общих спален. Между домами разбиты площадки, покрытые газонной травой, – игровые зоны. Забор вокруг лагеря совсем низкий и вовсе не угрожающий на вид. На деревянных воротах – простые засовы. Хелена не верила, что их кто-то охраняет.

– До этого здесь находился лагерь для интернированных, – объяснила Миранда, очевидно, совершенно не подозревая, кого и зачем здесь интернировали, – а еще раньше – ипподром…

– Это место больше похоже на деревню, чем на лагерь! – обрадовалась Наталия.

Хелена кивнула, тешась радушным приемом. В домиках прибывших ожидали комнаты на четыре кровати со свежими постелями. В прежних лагерях беженцам в лучшем случае выдавали постельное белье, чтобы они сами застелили койки. На столах стояли вазы с яркими букетами цветов.

– Это сделали женщины из Паиячуа, – пояснила Миранда, делившая такую же комнату с другими добровольцами. – Они создали еще один дополнительный комитет, чтобы все для нас организовать. Вы пока устраивайтесь. Потом подадут еду в столовой.

На территории лагеря действительно было много кухонь, где готовили еду для детей и подростков. Хелена с облегчением заметила, что группа Витольда обедала в другой столовой. Значит, ему будет нелегко приблизиться к девушке. Она вновь вздохнула с облегчением. В этот день решалась одна проблема за другой. Только вечером, уже перед тем как отправиться в постель, Хелена снова подумала о Люцине, и в душе опять появились муки совести. Путешествие наверняка не понравилось бы сестре, но лагерь пришелся бы по вкусу…

Паиячуа – это маленькая сельская община. Фермерские домики были разбросаны по местности, в центре находились магазин хозяйственных товаров, кафе и заправочная станция. Польские дети в свободное время могли беспрепятственно ходить в поселок, но они больше любили гулять по окрестностям. Вокруг лагеря были отличные места для игр. Ребята исследовали луга, рощи, переходили вброд ручьи и пробовали удить рыбу. Если они не прогуливали школу, им никто не запрещал заниматься этим. Паиячуа оказалась тихим местечком – отсюда дети не могли далеко убежать, да и никакой опасности для них не было.

Наталия охотно гуляла по округе и пыталась выяснить, как называются незнакомые кусты, деревья и птицы. Она по-прежнему мечтала о жизни на крестьянском подворье. Для Хелены же самым большим чудом в новой стране была школа. В лагере имелись младшая, средняя и старшая. Занятия велись на польском языке! После несложного тестирования Хелену определили в восьмой класс. Это был самый старший класс в их школе, ведь из-за депортации обучение прервалось. В России некоторые жили в семейных лагерях, где проводилось нечто вроде занятий, но едва ли там можно было что-то выучить. Хелена даже не замечала, как блистает на уроках знаниями. С особым рвением девушка изучала естественнонаучные предметы. В этих областях познаний ей не хватало, а вот с английским у нее оказалось все хорошо, с французским даже лучше, чем у Миранды Биллер. Хелена выяснила, что девушка окончила среднюю школу в Веллингтоне и хотела продолжать учебу, только пока не знала, где именно.

– Ты уже определилась, кем хочешь стать? – наивно спросила она у Хелены.

Та в ответ лишь отрицательно покачала головой. До сегодняшнего момента ее целью было «просто выжить». Теперь девушка иногда подумывала о том, что, возможно, когда-нибудь станет учительницей и матерью. Она уже спрашивала у лагерного начальства, не нужна ли помощь в воспитании маленьких детей.

Мистер Следзински, как прежде доктор Вирхов в Персии, вежливо отказал Хелене:

– Это хорошая мысль, Люцина, но ты не должна здесь работать. Сначала сама походи в школу и отдохни немного. Ты сильно отощала и выглядишь бледной… Возможно, тебе вообще стоит обследоваться. Сходи-ка завтра к медсестре.

Хелену удивило его замечание. Девушка обратила внимание, что за четыре недели в лагере она все время прибавляла в весе, платье на ее груди теперь даже чуть-чуть не сходилось. Но все-таки она нередко чувствовала усталость, которую объясняла обилием новых впечатлений и кошмарами, начавшими все чаще тревожить ее. Почти каждую ночь она видела во сне, как Люцина беспомощно смотрит вслед уезжающему грузовику, что увозит Хелену в Тегеран. Тут же после этого ей казалось, будто Витольд снова на ней и внутри нее. Девушке мерещился его мерзкий хохот. Но ей наконец удалось оставить этот эпизод жизни позади. В Новой Зеландии Витольд подошел к Хелене лишь однажды, во время перерыва, во дворике школы, где учителя попеременно следили за порядком.