Любовь и горы - Ким Уолен Страница 13

Ей опять не спалось.

Гейл перевернулась в спальном мешке и уставилась на противоположную сторону куполообразной палатки.

Услужливая память в который раз рисовала ей разные картины. Вот он идет к своей лошади. Вот он улыбнулся, и все лицо озарилось нежностью. Вот он сидит у костра, и отблески пламени пляшут и неровно освещают распахнутую рубашку на широкой груди и большие руки. Вот он… нет, это невыносимо! Она взбила подушку, скомкала ее в шар и подложила себе под голову. Она совсем проснулась, но чувствовала себя очень плохо. Болел желудок, и сильно кружилась голова. Не хватало воздуха.

«Неужели все это обрушилось на тебя из-за Билла?»

– Конечно, нет, – решила она. – Никакие мужские поцелуи на меня так раньше не действовали.

В желудке ныло, капли пота выступили у нее на лбу. Ей пришлось отбросить спальный мешок – так стало жарко.

Скоро боль в желудке усилилась. Гейл опять подумала, что уж к чему, к чему, а к ее желудку Билл не имеет отношения.

Она в самом деле заболела.

Что она съела за обедом? Точно, цыпленка, потом пиццу. Она что, отравила целую группу? «О Господи, мне не дожить до конца этого кошмара». Билл может обвинить ее в покушении на его жизнь, возбудить уголовное преследование.

Желудок сильно болел, она лежала вся мокрая. У нее был нешуточный жар. Она сбросила часть одежды и оставила только фуфайку и панталоны. Потом закрыла глаза.

«Может быть, если я буду лежать очень тихо, это успокоится, и к утру станет лучше?»

Но, очевидно, это был не тот случай. К горлу подступила тошнота. Она моментально вскочила, откинула полог и еле успела повернуть за палатку.

Она корчилась на коленях, пока спазмы не прекратились. Горький привкус желчи вызывал новые приступы рвоты. Наконец дрожащей рукой она вытерла рот рукавом своей рубашки и села на корточки.

Ее била дрожь. Ей нужно было собраться с силами и вернуться в палатку. Хотя приступ мог повториться.

Она закрыла глаза, провела рукой по влажным волосам и ждала. Вдруг почувствовала чье-то присутствие у себя за спиной.

– Гейл, милая, позволь мне помочь, – прошептал он.

Она с трудом открыла глаза и увидела, что Билл льет воду из фляги на тряпочку. Потом он закрыл флягу, поставил ее в сторону, протянул к ней руки и умыл ей лицо холодной водой, откинув влажные волосы.

Она вздохнула и покорно позволила ему сделать это.

– Лучше? – Он заглянул ей в глаза, нежно проводя мокрой тряпочкой по ее лбу, а потом по шее.

– Да… кажется.

– Ты можешь дойти до палатки?

Она кивнула. Он взял ее за руки, помогая встать. Потом повел в палатку, крепко прижимая к себе одной рукой.

Гейл села на спальный мешок, Билл присел возле, сразу заняв много места. Его присутствие, казалось, лишило ее воздуха.

– Где твои вещи? Я найду другую рубашку.

Гейл указала на походную сумку.

– Я отвернусь, а ты сними эту.

Помедлив, она сняла рубашку и отбросила в сторону. Он стоял спиной к ней, роясь в ее вещах, и Гейл дрожала немного, сидя почти голой.

Наконец, не поворачиваясь, он бросил ей футболку.

Гейл неловко натянула ее.

– Все, – тихо сказала она.

Он повернулся.

– Спасибо, я… я не знаю, что случилось. Надеюсь, я не всех отравила.

Он слабо улыбнулся.

– Гейл, ты никого не отравила, мне кажется, у тебя высотная болезнь.

– Высотная болезнь? Значит, я буду болеть всю дорогу?

Он покачал головой.

– Да нет, скорее всего ты придешь в норму довольно быстро. Как сон?

Она пожала плечами:

– Не очень. Неужели это из-за высоты?

– Голова кружилась? Задыхалась?

Она кивнула:

– Да, но я думала, что это из-за тебя.

Он сделал паузу и некоторое время изучал ее лицо.

– Думаю, завтра ты будешь в порядке. Пей больше воды и ешь нормально. Держи мою флягу. – Он положил ее возле спального мешка. – Если сможешь заснуть, спи, пока не выспишься, не беспокойся, мы справимся.

Гейл кивнула. Пока он сидел, ее снова начало как будто подташнивать, но это было другое. Он нахмурился, будто осознал, что они – одни в ее палатке.

Он направился к выходу и подобрал ее рубашку.

– Постарайся заснуть, – ласково проговорил он.

– Я попытаюсь.

Билл взялся за полог.

– Билл?.. Спасибо.

Она хотела спросить, почему он так внезапно изменил свое поведение – тогда.

– Гейл… Я…

– Мне лучше, – перебила она.

На его лице появилось какое-то странное выражение. Что он хотел сказать? Однако она не знала, готова ли услышать это. Билл еще раз взглянул на нее и вышел из палатки.

На следующее утро, когда Гейл выбралась наружу, было уже очень светло. Однако жизнь будто замерла. Стоянка выглядела пустынной, но в воздухе витал запах жареного бекона и черного кофе. Ясно, они справились без нее. Солнце стояло прямо над головой, и она поняла, что приближается полдень. Подняв кастрюлю, она поставила ее на плиту, помешала угли и добавила полено, потом полезла в коробку с мясом. Конечно же, они не пожалеют для нее чего-нибудь вкусного, не так ли? Даже если это было бы до обеда. Она медленно обвела взглядом окрестности. Куда, в самом деле, все делись?

Она нашла полфунта бекона, еще раз проверила огонь, добавила еще одно полено. Мясо зажарилось в течение нескольких минут. Она положила еще два кусочка в жаровню, наблюдая за тем, как сало надувалось и щелкало.

– Двоим хватит?

Гейл отскочила и столкнулась с Биллом. Ее лицо пылало, она быстро опустила глаза на пакет с беконом.

– Я думаю, да.

– Хорошо.

Билл протянул руку и взял у нее пакет. Положив мясо на стол, он начал отделять кусочки бекона друг от друга и осторожно класть их в жир. Удивленная, Гейл сделала шаг назад, наблюдая за ним. Спустя минуту он поднял глаза и посмотрел на нее.

– Я займусь яичницей с беконом, а ты приготовь кофе и печенье.

Билл принялся за работу, а Гейл, растерянная, стояла и смотрела. Через секунду он взглянул на нее вопросительно, и Гейл пошла за кофейником. Поставив кофейник на свободную конфорку, она готовила кофе, перебирая произошедшее в уме. Два дня назад она бы и не подумала, что Билл знает, как выглядит жаровня. Сейчас все было по-другому.

Перевернув все в переносном холодильнике, она вышла с пачкой замороженного печенья. Разорвав упаковку, положила каждое печенье на круглую сковороду, поглядывая, как Билл переворачивает бекон и разбивает яйца. Она взяла сковороду с печеньем.