Сказочная любовь - Эми Джо Казинс Страница 13

— Я ничего не соображаю, — пробормотала девушка, усаживаясь снова на табурет.

— Успокойся, Грэйс, — произнес Тайлер, скрестив на груди руки. — Вернемся к работе. Ведь ты хочешь продолжать работать здесь?

В бар вошли два человека в грязных джинсах и положили кепки на стойку. Тайлер налил посетителям пива и опять приблизился к Грэйс.

— Да, я хочу работать здесь.

— А как насчет тридцать первого декабря?

Грэйс не собиралась пробыть в бегах так долго.

— Тридцать первого декабря я расскажу все, что ты пожелаешь узнать.

А потом он возненавидит ее, и Грэйс уже будет неважно, влюблен Тайлер в нее или нет.

— Договорились. — Тайлер протянул руку, и она пожала ее, уже во второй раз скрепляя взаимное соглашение. Только сейчас девушку не оставляло чувство, что она заключает сделку, сулящую не выигрыш, а потерю.

— А как насчет больной темы? — Яркий румянец залил Грэйс щеки.

Тайлер поднял брови.

— Сомневаешься в моей решимости? Не беспокойся. — Он принялся вытирать стойку. — Я никогда не поступаю вопреки воле другого человека. Я больше не стану пытаться.

Через полчаса пришла Сара, и Грэйс сразу поняла, что с девушкой что-то стряслось. Всегда приветливая и дружелюбная, на этот раз Сара быстрой походкой молча направилась на кухню, едва махнув рукой.

Грэйс осторожно отворила дверь служебного помещения и увидела, как Сара быстро вытирает слезы.

— Это глупо, я знаю, — сказала Сара. — Ветеринарам приходится усыплять собак. Пайпер был совсем старый и очень страдал, он не мог ходить, не мог есть. Но все равно очень тяжело делать это. Тодд говорит, что я не должна распускаться. — Во взгляде девушки промелькнуло виноватое выражение, и Грэйс поняла, что речь идет о шефе, с которым Сара встречается. — По его словам, смерть — это естественное завершение и непременная часть всякой жизни, а мои эмоции плохо влияют на людей, обращающихся в клинику.

— Да, смерть — естественное завершение жизни, но все равно очень горько, когда кто-то умирает, — ответила Грэйс. В памяти всплыли слова родственников по поводу кончины бабушки, они называли Грэйс «чрезмерно скорбящей». — И если бы мне пришлось усыпить своего любимца, я обратилась бы к ветеринару, сочувственно относящемуся к чужому горю. Я не пошла бы к человеку, у которого вместо сердца кусок льда. — Сама того не ожидая, Грэйс крепко обняла Сару.

— Вообще-то Тодд не жестокий. Просто в отличие от меня он не смешивает личные эмоции с работой. — Сара вытерла глаза и заколола длинные густые волосы. — Он замечательный ветеринар. — В последний раз шмыгнув носом, девушка поинтересовалась: — Ты нашла все необходимое утром? Я оставила тебе записку.

— Да, спасибо. — Грэйс казалось, что с тех пор прошла целая жизнь. — Все просто великолепно. Я уже несколько недель не наслаждалась так долго душем, не опасаясь, что в любой момент закончится горячая вода. Я очень признательна тебе, Сара, за гостеприимство.

— Если честно, я не люблю жить одна. По ночам боюсь каждого звука, плохо сплю. Так что это ты делаешь мне одолжение. Только, пожалуйста, не говори об этом брату, иначе он никогда больше не разрешит мне жить одной.

Упоминание о Тайлере заставило Грэйс вздрогнуть.

— Тайлер. — Имя само сорвалось с губ. Грэйс произнесла его громко и с тоской в голосе.

— Что он сделал? — Сара достала бутылку с моющим средством. — Брат заходил сегодня утром, и я попросила его не обижать тебя. Извини, но мне показалось, что ты порядочно настрадалась в последнее время по вине мужчины и меньше всего нуждаешься в грубых ухаживаниях. — Она взглянула на Грэйс. — Надеюсь, ты не сердишься?

— А что именно ты ему сказала?

Прикусив губу, Сара вытерла мокрые руки о фартук.

— Совсем немного. Только то, что, по моему мнению, человек, которым ты увлеклась, не очень хорошо с тобой обошелся. Я ведь не выдала никакого секрета, я лишь предупредила Тайлера.

Так вот почему Тайлер повел себя столь любезно и позволил девушке продолжить работу. Он думал о ней как о женщине, скрывающейся от испортившего ей жизнь дружка, считал своим долгом взять ее под опеку, поскольку привык заботиться об окружающих его женщинах.

— Грэйс. — Обеспокоенный голос Сары вывел ее из размышлений.

— Не волнуйся, ты не сделала ничего плохого. Ты поступила правильно, и я ценю твою заботу.

— И все же, что сделал Тайлер? Твой голос показался мне… разочарованным.

— Твой брат только что признался, что увлекся мной. — Раздосадованная Грэйс принялась распаковывать пачку красно-зеленых соломинок для коктейлей.

— Bay! — воскликнула Сара. — Мой братец влюбился. — На кухню вошла Сюзанна, и Сара обратилась к ней: — Ты слышала новость, мама, Тайлер влюбился в Грэйс!

— Правда?

— Конечно же нет, — поспешила возразить Грэйс. — Просто он сказал, что у него возникло такое ощущение, а я ответила, что он сошел с ума. Далее мы принялись обсуждать рабочие проблемы, а потом Тайлер признал, что ошибся. Вот и все.

— Правильно, — согласилась Сара. — Он пошел на попятную, чтобы не испугать тебя. Отличный план.

— Отличный план? Да Тайлер просто спятил. — Грэйс обратила взгляд к его матери, ища поддержки.

Сюзанна взяла ящик с помидорами и приступила к нарезке овощей.

— Мой муж признался мне в любви в вечер нашей первой встречи. — При этих словах Сара улыбнулась: наверное, ей было хорошо знакомо это семейное предание. — Он играл блюзы на саксофоне в ночном клубе, куда я однажды пришла вместе с подругами. Мне было семнадцать. В первую же паузу Майкл присел к нашему столику и сказал, что я — самая прекрасная девушка из всех, кого он когда-либо видел. — Сюзанна улыбнулась. — Я потрясающе выглядела в тот вечер.

— Ты и сейчас остаешься самой красивой из всех известных мне женщин, мама.

— Перестань. Хочешь лестью добиться лишнего куска лимонного пирога, который я собираюсь печь сегодня вечером? — Сюзанна снова вернулась к воспоминаниям. — Майкл был очень обаятельным и красивым как грех. Он сел рядом и завел разговор. Мы просидели до закрытия клуба, подруги уже собрались домой. Майкл проводил меня до дверей и впервые поцеловал. Тогда он и признался мне в любви.

— А что вы ответили? — не удержалась от вопроса Грэйс, очарованная историей.

— Ответила? Ничего. — Сюзанна рассмеялась. — Я дала ему оплеуху. Я думала, он смеется надо мной, и ничуть не поверила его словам, но потом он в течение нескольких недель каждый вечер появлялся под моими окнами.

— Вот такая она, моя мамочка: неисправимо романтичная. — В кухню, срывая бейсболку с коротко стриженых вьющихся волос, влетела Макси, услышавшая конец рассказа.

— Перестань. — Сюзанна рассмеялась и в шутку бросила в дочь помидором, который Макси легко поймала и тут же надкусила. — Когда-нибудь ты тоже влюбишься и поймешь, что это не только праздничные огни и музыка. Любовь зачастую связана со страхом, особенно если ты к ней не готов.