Кентская красавица - Бетти Бити Страница 13

— Он заслуживает доверия, — сказала я, сама не зная, почему защищаю его. Я хотела заверить сэра Беркли, что это правда.

— Да, конечно. — Он поднял свое пенсне. — Вы знаете его хорошо, Шарлотта. Он должен быть порядочным парнем. — После минутного молчания он добавил: — В глубине души, конечно.

Я повернула голову и уставилась на трио вертолетов, летящих прямо перед окном, над самыми верхушками деревьев, направляясь на юг.

— Билл рассказал Элоизе, где будет скважина? — спросила я сэра Беркли.

— Нет, нет, конечно же она не спрашивала его. И он, кажется, не раскрывает свои карты. Но у нас есть свои шпионы. Как только это будет находиться на месте и кто-то определит это, он сразу же позвонит. Мы будем полностью во всеоружии, с полной информацией для битвы.

— Видимо, это должно скоро произойти. Насколько я знаю, сэр Беркли, Билл остается здесь только до послезавтра.

Сэр Беркли покачал головой и положил пенсне на стол.

— Нет, Шарлотта. Он здесь на неопределенное время. Он упоминал об этом?

— Я не видела его больше.

— Действительно? — Сэр Беркли пристально посмотрел на меня. — Я точно знаю, почему он решил остаться. Но Элоиза… — Он прервался и потер глаза. И теперь уже почти шепотом, как будто самому себе, продолжил: — Она так много говорит о нем. Его имя, кажется, не сходит с ее языка.

Он окунулся в вымышленную реальность, замечтался. Должна признаться, что и все мое внимание было сосредоточено на этой странной, но дружной паре, беседу о которой затеял сэр Беркли.

Когда зазвонил телефон, то прошло несколько секунд, прежде чем я ответила. А потом я приняла сообщение от Ленни со станции Пенфорд, в котором говорилось, что главный водитель только что рапортовал о местоположении скважины. Она находится в четверти мили юго-западнее Пенфорд-Холт. Сэр Беркли, так же как и я, был поглощен запутанными проблемами своей семьи и своими собственными, чтобы полностью оценить значение поступившей информации.

Робин оценил ее незамедлительно.

— Я скоро приеду за вами. В шесть тридцать. Есть разговор. Потом все расскажу, — сказал он голосом конспиратора по офисному телефону.

Я все еще была озабочена статьей «Похищение Кентской Девы», вышедшей на прошлой неделе, последствием которой стало мое последнее столкновение с Биллом, по мнению которого вина моя заключалась в том, что я должна была предупредить его обо всем и не предупредила.

— Я не уверена, что у меня хорошие взаимоотношения с прессой.

— Почему именно сейчас, Кентская Дева?

— Не называйте меня так.

— Ах, — сказал он, протяжно вздыхая. — Статья?

— Да.

— Вам не понравилось? — Его ласковый, вежливый голос звучал разочарованно.

— Нет.

— Все?

— Только некоторые моменты.

— А вы знаете, что весь вчерашний вечер я ждал совершенно противоположной реакции? Я продолжал исследовать историю о тоннелях Канала, и когда вернулся, то спросил, нет ли для меня сообщения. Никто не звонил? Все-таки телеграмма была бы лучше: «Восхищена. Точка. Поздравления. Точка. Гениально. Точка. Пожалуйста, пишите больше. Точка. Люблю…»

— Стоп. Стоп, — сказала я. — Я тоже хочу вставить словечко.

— О’кей. Встретимся у вас.

— Эти слова в статье совсем не то, что я говорила.

— Но наподобие, прекрасная. Чуть-чуть погорячее, чуть-чуть развита мысль, они звучат, как на улице. Немножечко приукрашены. В эти дни, любимая, вы обратились к общественности, в противном случае это было бы предательством.

— Вы уверены?

— Истинная правда, любовь моя, — заметил он. — Кроме того, это была суть. Ну, если не суть, то хорошая интерпретация.

— Слишком индивидуальная.

— Я передал твои убеждения так же хорошо, как и твои высказывания. — Робин внезапно перешел на «ты».

— В стиле Черчилля?

— Нет, дорогая. Но конечно, мечи вынуты из ножен. Особенно после сидра и нашей небольшой размолвки с Большим Биллом.

— Большой Билл? — спросила я.

— Люди так его называют.

— Откуда ты узнал? — спросила я, ощущая, что каждый, практически любой, знает о Билле гораздо больше, чем я.

— Я расскажу тебе в половине седьмого, когда подхвачу тебя.

— Я уже начинаю ощущать что скоро что-то произойдет, — сказал Робин, открывая дверь своего маленького пурпурного «MG» со словом «ПРЕССА», написанным крупными черными заглавными буквами на лобовом стекле, и грязными шинами. — Я ехал за бульдозерами и рабочими в стальных касках с фирменным знаком «С.С.». И только потому, — шептал он, включая зажигание, — что леди любит Пенфорд.

Был прекрасный тихий вечер. Солнце скрылось за облаками, окрасив их по краям абрикосовым и золотистым. Небо было цвета розового шиповника. Воздух был наполнен птичьими трелями. Траву на лужайке скосили, и аромат только что скошенной травы стоял в низинах между холмами. Мне хотелось, чтобы не было никакой встречи, никакого нефтяного месторождения. Я желала, чтобы никогда не было Билла. Но не все получилось, как я хотела.

— Ты здесь?

— Для тебя — да.

— Что новенького?

— Ужасно. — Он опустил голову. — И это только половина. Головная секция прибудет сюда завтра.

— Сэр Беркли полагал, что это все.

— Тогда он ошибался.

— Сэр Беркли вздохнул свободно, наверное, когда услышал, где будет скважина.

— Тогда твой знаменитый работодатель считает своих фазанов прежде, чем они вылупятся из яйца.

— Почему? Ведь рядом нет какого-нибудь красивого места. Ни церкви, ни школы, ни въезда в поместье.

— И нет благодарности твоему Большому Биллу, — шептал Робин. — Это место было выбрано, потому что здесь есть расщелина, которая позволит легче бурить.

— Ничего другого я и не ожидала.

— Нет, правда. Я не испытываю к нему дружеских чувств, Шарлотта. — Он проницательно смотрел на меня, как бы выжидая, когда я начну защищать Билла.

Я не поддалась. Просто ответила:

— А что ты имел в виду о сэре Беркли?

— Жди и смотри. Я покажу тебе, когда придет момент.

Он поставил машину в самый дальний угол внутреннего двора и развернул ее влево по направлению к озеру.

— Я полагаю, регулярные парки уже закрыты?

Кивнув, я ответила:

— Закрываются в пять.

— А можем ли мы проехать к озеру другой дорогой?

— По трассе и по дороге для двухколесного экипажа.

— Можем мы пойти туда? Я обещаю вести себя хорошо. Это важно. Я хочу объяснить, что я думаю о сэре Беркли.