Отрава для сердец - Елена Арсеньева Страница 13

О дьявол, какую прескверную шутку сыграло с ней вчерашнеефриульское! Значит, вместо того чтобы отправиться к келье искушений и всю ночьнаблюдать за Аретино и Дарией… Вечером она впала в такое уныние, так терзаласьревностью, что не выдержала и достала заветную фьяску [13] с фриульским. Выпилабокал, потом еще, еще, и… сон сморил ее. Кажется, она даже перестала смешиватьвино с водой, как положено даме, если она не хочет прослыть дикаркою. То-тоголова сейчас так и идет кругом! Схватив кувшин, в котором всегда было налиторазбавленное вино, Цецилия жадно глотнула, не заботясь, что розовые струйкильются на грудь, пятная белую кружевную сорочку и выдавая содержимое кувшина.Впрочем, сестра Катарина рыдала и ничего вокруг себя не видела, а у Цецилиидостаточно прояснилось в голове, чтобы суметь наконец встать и надеть халат.Она подхватила под руку сестру Катарину и толкнула дверь, ожидая увидетькоридор, заполненный перепуганными сестрами, однако вокруг было пусто.

– Кто-нибудь еще знает? – с тревогой прошептала она, исестра Катарина так усердно затрясла головой, что брызги слез полетели во всестороны:

– Нет! Я сразу к вам… Я шла в кладовую, смотрю – кельясестры Дарии отворена. Заглянула – а она лежит на полу, на шее петля…

«Лежит? – изумилась было Цецилия. – Висит, наверное?» – нотут сестра Катарина вся сморщилась, намереваясь разразиться новыми рыданиями, иЦецилии пришлось ногтями вцепиться в ее пухлую руку, чтобы заставить молчать.

Хвала мадонне, если все спят, дело можно уладить без шума.Вынести несчастную грешницу в сад… там много укромных уголков! В Нижнеммонастыре знают, что Дарию перевели в Верхний. А здесь о ее присутствии не зналникто, кроме Катарины и самой Цецилии. Ее долго не хватятся, может быть,никогда. И слава богу, потому что самоубийство монахини вызовет немедленныйскандал: не миновать комиссии из Ватикана, не говоря уже о Совете десяти [14],который тут же пришлет в монастырь своих досмотрщиков, и даже связи Цецилии (всмысле, любовные связи с тремя дожами из этой десятки!) окажутся бессильны.Нет, конечно, похороны безумицы должны быть проведены в строжайшей тайне. Еебыстрый ум мгновенно нарисовал себе эту картину… которая, впрочем, тут жеразлетелась вдребезги при одном только имени, мелькнувшем в памяти Цецилии.

Аретино! Сегодня ночью с Дарией был Аретино! Ох… ох, божепреблагий, что скажет Аретино?..

Ноги у Цецилии подкосились, и сестра Катарина едва успелаподдержать аббатису. Так, чуть влачась, они дрожащими руками толкнули дверь вроковую келью и, поддерживая друг дружку, вошли в это обиталище смерти.

Сестра Катарина тут же, у входа, рухнула на колени ипринялась молиться за грешную душу таким громким шепотом, что Цецилияпринуждена была погрозить ей. Теперь губы Катарины двигались беззвучно, и ничтоне мешало Цецилии смотреть – и думать.

Приступ слабости прошел так же мгновенно, как ушел, оставивпо себе только холодный пот на лбу да подрагивающие руки, но ясность мысливернулась.

Дария и впрямь лежала на полу, запрокинув голову, от которойзмеился обрывок веревки. Другой свешивался с потолочной балки, и Цецилияпоняла, что веревка оказалась ветхой, не выдержала тяжести тела. Интересно бызнать, как долго провисела Дария? Успел ли добиться от нее Аретино того, чегохотел, или… Ведь эта дурочка, испугавшись наказания, которое сулил ей голос ивзгляд аббатисы, могла наложить на себя руки, лишь бы избежать неведомой кары!И тогда Пьетро, явившись на любовное свидание, нашел в келье труп!

Наверняка он подумал, что и это – происки обезумевшей отревности Цецилии! От этой мысли ноги ее снова подкосились, и лицо сестрыКатарины, оказавшееся в поле ее зрения, отнюдь не способствовало душевномууспокоению, ибо рот этой достойной особы перестал шептать молитвы и был широкоразинут, а глаза вытаращились так, что Цецилии почудилось, будто они вот-вотвывалятся из орбит. Чудилось, вот-вот сестра-экономка издаст вопль громче зоватрубы иерихонской, и Цецилия сделала движение заткнуть ей рот, да не успела:Катарина повалилась на бок в глубоком обмороке. Тут Цецилия догадаласьобернуться поглядеть, что же повергло Катарину в такое потрясение, – и… и онасама едва не рухнула рядом с сестрой-экономкой при виде того, как труп Дариимедленно приподнимается и, ослабляя петлю на шее, хрипло шепчет:

– О, Христа ради, ради пресвятой мадонны, простите меня,матушка!

Опять матушка? О господи, эту дуру не смогла исправить дажесмерть!

* * *

Ну, разумеется, никакой смерти не было. Веревка оборваласьсразу, как только Дария повисла, она еще успела понять, что самоубийство ее неудалось, а потом лишилась чувств, больно ударившись об пол. Однако хоть первымисловами ее были слова прощения, никакого раскаяния не увидела Цецилия в глубинеглаз Дарии, а только отчаяние, что рухнул ее греховный замысел.

Цецилия окинула взглядом келью, и от нее, конечно, неукрылась взбитая, взбаламученная постель… Топчан – а он тяжеленький! – даже отстены отъехал. «Что они тут делали?» – ревниво дрогнуло сердце, а бурые пятнана простыне подтвердили: делали-таки! Значит, Аретино получил свое… ну и что,потеря девственности так огорчила эту дурочку?! Сие было непостижимо дляЦецилии, которая времени своей невинности и припомнить-то не могла. Пожалуй,она просто сменила кукол на любовников в самом нежном возрасте! Однако онаусвоила, что жизнь велит считаться с предрассудками, а потому кое-как, спомощью легких пощечин, привела сестру Катарину в сознание и вытолкала ее задверь с наказом молчать до могилы о том, что здесь происходило.

Сестра Катарина уползла. В Нижнем монастыре уже звонилутренний колокол. Через полчаса поднимутся и обитательницы Верхнего монастыря.Теплые солнечные лучи нарисовали узорную, сияющую решетку на серой стене кельи,и в растрепанных волосах Дарии зажглись золотые искры.

Цецилия нахмурилась. Конечно, следовало говорить о смертномгрехе и загубленной душе, но ее куда больше интересовало тело Дарии, а потомуона спросила прямо:

– Что было здесь этой ночью?

Дария оглянулась на свой покосившийся топчан – и дрожьпрошла по ее телу, судорога отвращения исказила лицо. Цецилия, наверное,расхохоталась бы злорадно – видел бы сие Аретино! – но слова Дарии заставили еенадолго поперхнуться смешком:

– Сегодня ночью мною обладал дьявол!