Влюбленная Марта - Пегги О`Мор Страница 13

Карн Карсон вернулся и застал свою экономку-машинистку в глубокой задумчивости. Он и не догадывался о механизме женской логики внутри этой головки с тесной сеткой на волосах.

Заговорить ли ей о телеграмме? Или понадеяться, что он успел о ней забыть? Если он ее не отправил, у Марты появится больше времени, чтобы «птицы-пираты» укрепили свое гнездо.

Ей придется перехитрить двух хитрых женщин, которые несколько лет играли в свою игру.

— Что такое, — вдруг услышала свой голос Марта, — птица-пират?

— Что? А, птица-пират? Не знаю. Можно спросить у Мартинов. И Имолин, и ее мать увлекаются орнитологией. Все время наблюдают в бинокль за птицами.

Марта кивнула с чопорным видом:

— У нас когда-то были такие соседи, только они на самом деле наблюдали за людьми. Мы долго гадали, как же им удавалось узнать, что у нас на завтрак.

Карн уставился на нее. Его лицо побагровело, а губы Марты сложились в невинную улыбку. Намек был понят.

— Почему вы об этом спросили? — выпалил он.

— Да из-за этого. — Она протянула ему конверт. — Я думала, мне зарегистрировать это как телеграмму или…

— О господи! — Карн схватил конверт и уставился на него, затем поднял глаза на Марту. — Кажется, я забыл ее отправить.

После минутного колебания он сунул конверт обратно в карман и пробормотал, что потом им займется. Марта подумала, что, может быть, под каким-нибудь предлогом возьмет эту куртку и отдаст в химчистку раньше, чем он вспомнит о том, что должен сделать.

Это не имело значения. Поздно вечером в воскресенье они сидели за ужином у камина в задней гостиной. В это время в Палм-Спрингс позвонили из больницы.

Хозяйка дома бесстыдно подслушивала реплики Имолин. Та в основном восклицала: «Вот как!» — с различными интонациями, иногда добавляя: «В самом деле?» и «Неужели?»

Повесив трубку, Имолин не стала рассказывать все, о чем ей поведала мать: что две женщины, одна из них больная, решили прижиться в доме Карна.

— Чудесная кухарка, хорошая экономка и готова на все, чтобы ее мать могла жить в таком климате. Говорит, что замужем, но Карн не видел ее мужа, а она избегает упоминаний о нем.

Хозяйка дома с надеждой затаила дыхание, но напрасно. Имолин тут же сказала:

— Но я не уеду раньше будущих выходных. Обязательно пойду на вечеринку к Канторам. Мне еле удалось получить приглашение, — и запоздало добавила: — Мама лежит в больнице со сломанной лодыжкой.

— А твой отец?

— Вероятно, рад, что остался один дома. У нас сейчас нет прислуги, но он может готовить сам.

Дождь исполнил свой долг и щедро полил посевы. Он закончился в полночь. Марта проснулась и обнаружила, что ее спальню заполонил солнечный свет.

Напевая, она сбежала вниз по лестнице, собираясь приготовить превосходный завтрак и наслаждаться комплиментами Старожила и молчаливым восхищением Карна.

Миссис Хогарт сказала, что достаточно хорошо себя чувствует, чтобы помочь ей на кухне и начать готовить обед. Марта кинулась в подсобку и вскоре развесила для просушки несколько вещей.

Карн вернулся и немного постоял, наблюдая и прислушиваясь.

— По-моему, вам действительно нравится работа по дому, — прокомментировал он.

Марта перестала напевать и улыбнулась:

— По-моему, да. Вообще-то она не так уж отличается от работы в офисе. Выполняешь определенный круг обязанностей. Вот только в работе по дому больше творчества. Готовишь, отделываешь дом и… можно, я займусь садом?

— Я был бы рад. Сад был маминым увлечением, и ее цветочными клумбами уже давно никто не занимался.

Миссис Хогарт остаток дня пролежала в постели. Но на следующее утро настояла, что сможет поработать с гладильным прессом. И Марта, глядя на нее, подумала, что немного работы пойдет ей на пользу. Как хорошо, что она может как следует кормить маму. Если бы только обрести уверенность раньше, чем она встретится с Имолин, подумала девушка.

Спустя неделю Марта решила всерьез заняться домом. Она добрых полчаса внимательно изучала гостиную, постепенно переходя с места на место. Все требовало решительной перестановки. И перешла к действию. Сняв кружевные занавески с высоких окон, Марта порадовалась тому, что их больше нельзя стирать ни в прачечной, ни вручную. Драпировки выцвели и по цвету приблизились к мягкому розово-голубому оттенку стен. Поскольку этой комнатой не пользовались, их надо было только как следует отряхнуть от пыли и проветрить.

В третий раз выйдя из дома, Марта отправилась за коробками. Она начала в них складывать бесчисленные предметы из фарфора, которые ей повсюду попадались на глаза.

Ближе к вечеру в дверях возник Старожил и хохотнул:

— Вот так хорошо. Выглядит, как раньше.

— Вы хотите сказать, что у миссис Карсон в гостиной не было всех этих безделушек?

— Конечно, не было. Одна экономка откопала все это на чердаке. А я понимаю так. Имолин хочет въехать в современный дом. Если этот дом станет так действовать на нервы человеку, что он захочет все бросить в огонь, он рассуждать не станет. Просто разозлится и скажет: «Пусть станет попросторнее».

— Значит, она предпочитает окольный путь, — прошептала Марта.

— Ты так тоже умеешь, верно? Видела бы ты, как Карн выбрасывал те фото, что ты прилепила на зеркале. — И Старожил убежал вприпрыжку.

Марта и ее мать умели создавать уют. Можно сказать, что они этому научились от отчаяния. Вместе с мистером Хогартом они постоянно переезжали от дамбы к мосту и снова на строительство дамбы, никогда не зная заранее, где им придется поселиться. Они были уверены только в том, что условия будут невыносимыми. Некоторые жены мирились с невыносимым, но миссис Хогарт делала невыносимое удобным.