Рождественский подарок - Кэйтлин О'Райли Страница 13

Иветт Гамильтон или Джейн Фэрмонт?

Как узнать, какая леди лучше подойдет ему в качестве жены? Нужно проводить с каждой чуть больше времени и поближе познакомиться, прежде чем принять такое важное решение.

Он вернулся к дому, оставив жеребца в конюшне на попечение конюха. Войдя в дом, он нашел мать. Она сидела в кабинете за дубовым столом и писала письмо.

– Здравствуй, Уильям, дорогой! – подняла она глаза от бумаги. Его мать, Вильгельмина Уэдерли, герцогиня Лэнсдаун улыбнулась, ее лицо засветилось при виде сына.

Когда Уильям вернулся в Англию, не только вид отца поразил его. Его мать тоже изменилась за время его отсутствия. Хотя Вильгельмине было уже за шестьдесят, она все еще оставалась привлекательной женщиной: стройная как тростинка, светлые волосы лишь чуть-чуть тронуты сединой. С мягкими чертами лица и светло-зелеными глазами она когда-то слыла первой красавицей. Но теперь перемены в ее облике заставляли Уильяма тревожиться. Одутловатость и краснота щек, частая спутанность речи были красноречивыми признаками старения. Он надеялся, что теперь, когда он снова дома, он сумеет контролировать ситуацию и помочь матери.

– Здравствуй, мама. – Он осторожно присматривался к ней, заметив на столе полупустой графин вина. Рядом стоял хрустальный стакан.

– Как верховая прогулка, Уильям?

– Бодряще. Она хорошо проветрила мне голову.

– Ты заночуешь здесь или вернешься в город?

– Я бы с удовольствием остался здесь, мама, но мне нужно вернуться в Лондон.

– Подождешь до завтра? – Ее печальные глаза умоляли его.

Он не мог отказать ей. С тяжелым вздохом согласился:

– Конечно, я останусь на ночь, если ты хочешь. – Хотя в том, что это для нее что-то изменит, он не был уверен. После обеда мать скорее всего скроется в своей комнате с серебряной фляжкой вина, уверенная, что он не подозревает, чем она там занимается.

– Это замечательно, Уильям. Я чувствую себя гораздо лучше, когда ты дома.

– В твоем распоряжении армия слуг, мама.

– Да, но они ведь не родственники. И меня не любят.

Уильям тяжело вздохнул. Когда его мать стала жаловаться на жизнь?

– Хорошо, я уеду утром. У меня в Лондоне дело, которое требует внимания.

Вильгельмина вдруг хихикнула, как глупенькая школьница.

– Я знаю, что это за дело!

Возможно, она уже выпила больше, чем он предполагал. Видимо, слишком рано начала.

– Я рада, что ты серьезно относишься к поиску жены, Уильям. – Мать одарила его немного кривоватой улыбкой. – Я уж начала сомневаться в тебе. Опасалась, что ты из тех мужчин, которые не интересуются женщинами.

Его мать определенно тонет в вине! Иначе она никогда не сделала бы такого удивительного заявления. Если бы ее замечание не было столь шокирующим, он расхохотался бы.

Нахмурившись, он посмотрел на нее и сказал:

– Могу заверить тебя, мама, что это определенно не тот случай. Я наслаждаюсь обществом женщин. И обещаю, что объявлю о помолвке до конца года. А теперь нам пора переодеться к обеду. Я провожу тебя в твои покои. – Он забрал графин с вином и отставил на дальний столик.

Вильгельмина беспечно пропустила его слова мимо ушей.

– Ты уже положил глаз на какую-нибудь определенную леди? Я ее знаю?

– Я сузил выбор до двух леди. Не уверен, что ты с ними знакома. Идем. – Он мягко положил ладонь на ее руку и повел мать от стола. Она пошла за ним послушно, как ребенок. От ее хрупкости у него сердце переворачивалось.

Он молча упрекнул себя, что так долго тянул с тем, чтобы порадовать родителей внуками. Они никогда не торопили его с женитьбой, как это происходило со многими его друзьями, которых толкнули в брак раньше, чем они того хотели. Его мать и отца отнюдь не радовало, что он так надолго задержался за границей, но они никогда не упрекали его. Они, как и он, понимали, что он вернется и исполнит свой долг. В этом никогда не было сомнений. Они оба любили его, всей душой любили своего единственного ребенка всю его жизнь.

Когда он вернулся домой, он был потрясен болезнью отца, потом занялся поисками невесты и не слишком много внимания уделял матери. Ей уже следовало качать на коленях будущего наследника, а не топить свое горе в графине с вином.

Теперь Уильям жалел, что так долго тянул с женитьбой. Он был эгоистом и думал только о собственных удовольствиях. Теперь ему сорок, а его родители… отец на смертном одре, а мать…

– Ты расскажешь мне, кто они, Уильям? Я чем-нибудь могу помочь?

Он проводил ее из комнаты, не в силах вынести тоски на ее полном надежд лице.

– Конечно, ты можешь помочь мне, мама. Я ценю твое мнение и буду рад узнать твои мысли о женщине, которая станет моей женой. Она пойдет по твоим стопам как герцогиня Лэнсдаун, что будет нелегко, поскольку ты справлялась с этим так замечательно.

На лице матери от его комплимента вспыхнула искренняя улыбка.

Они вместе подошли к главной лестнице. Мальчишкой он взбегал наверх по дубовым ступенькам и с ликованием съезжал вниз по широким перилам. Теперь, провожая наверх свою хрупкую мать, он думал, что свадьба и появление внуков отвлекут ее, и она не будет столько пить.

– Обещаю, мама, я объявлю о помолвке на рождественском балу у герцога Ратмора и женюсь до весны.

А пока я приглашу тех двух леди, что у меня на уме, к тебе на чай, и ты сможешь помочь мне решить, кто из них будет лучшей герцогиней.

– Ох, Уильям, помочь тебе в выборе невесты для меня такое счастье.

Довольно странно, но помощь матери ему не помешает. Кто знает роль герцогини лучше, чем она? И поскольку ему предстоит столь трудный выбор между равно чудесными Иветт Гамильтон и Джейн Фэрмонт, он воспользуется любой помощью.