Рискованное путешествие - Памела Кент Страница 13

Было слишком жарко для занятий спортивными играми, слишком жарко для обычных прогулок по палубе, но никогда — судя по количеству влюбленных парочек, незаметно исчезавших из гостиных и затем появлявшихся в укромных уголках верхней палубы, на прогулочной палубе или у плавательного бассейна, который привлекал множество желающих освежиться днем и закрывался на ночь во избежание несчастных случаев, — никогда не было слишком жарко для флирта и прочих любовных приключений!

На этой стадии путешествия Кенту Уиллоугби уже с меньшим успехом удавалось держать на расстоянии своих преследовательниц. Первоначальная сдержанность и застенчивость как бы испарилась после столь длительного пребывания пассажиров на ограниченном пространстве корабля и уступила место первобытной настойчивости. Леди, с самого начала заклеймившие Кента как «женоненавистника», что не мешало им пускать в ход все свои чары, чтобы обольстить его, не желали и дальше мириться с его отчужденностью. Во время танцев между ними разгоралась настоящая борьба за то, чтобы завладеть Кентом Уиллоугби в качестве партнера, и могло показаться, что он стал не так разборчив, как в начале круиза. Когда бы взгляд Карин случайно ни падал на него по вечерам, он всегда оказывался или в обществе прелестной блондинки, или черноокой чаровницы южного типа, или даже рыжеволосой красавицы, чья рыжина была еще более ослепительна, чем рыжие кудри самой Карин. Женщины откровенно висли у него на руке или прижимались к нему на диванчике в какой-нибудь из гостиных, при этом всем своим видом выдавая невыразимый восторг и решительное намерение закрепить достигнутый успех. Со своей стороны Кент Уиллоугби выглядел настолько размягченным и довольным, что совершенно не походил на человека, загнанного в угол. Напротив, казалось, что он гораздо больше очарован этой близостью, чем ожидал.

Исподволь наблюдая за тем, как он танцует, Карин пришла к выводу, что он действительно великолепный партнер, который одинаково легко и изящно движется под живую, ритмичную музыку современных танцев и под плавную мелодию старомодных вальсов. Но хотя было несколько случаев, когда Карин оказывалась без партнера, а Кент не мог этого не заметить, он ни разу не пригласил ее на танец. Однажды он даже намеренно посмотрел в ее сторону, и его брови заметно подскочили вверх, как будто он увидел в ней современную Золушку. Тем не менее, хотя в этот момент он был всего лишь наблюдателем, он не подошел к ней поинтересоваться, не желает ли она потанцевать.

Через секунду он просто отвернулся, закурил сигарету, затем медленно поднялся на палубу, как будто ему наскучила оживленная атмосфера бального зала.

Этот пример явного пренебрежения к ней вызвал у Карин настоящую ярость, и по дороге в свою каюту она только недоумевала, с какой стати мистер Уиллоугби взял на себя труд отвлекаться от своего приятного времяпрепровождения, чтобы продемонстрировать ей свое презрение. Случалось, он бывал весьма приветливым, когда небрежно кивал ей, встретившись с ней на палубе, пару раз он даже ослепительно улыбнулся девушке и всегда перебрасывался с ней несколькими словами во время обеда. Но становилось ясно, что он противился любому развитию дружеских чувств между ними, даже простому знакомству, которое со временем могло бы перерасти в более теплые отношения.

Почему, мучительно размышляла Карин. Она постоянно пыталась убедить себя, что ей не нравится этот высокомерный, себялюбивый эгоист, который, она была в этом уверена, мог быть даже жестоким. Все же ее не устраивала ситуация, унижающая ее достоинство, потому что из всех более или менее привлекательных пассажиров она единственная оказалась презираемой и отвергнутой… вполне возможно, единственной, которую он поцеловал, а затем повернулся к ней спиной.

Тем не менее он вовсе не виделся ей в роли корабельного любовника. Он был слишком отчужденным и замкнутым, вероятно, слишком опасался какой-либо связи. Это могло объяснить, почему у него завелось так много приятельниц на борту, из которых он ни одной не оказывал явного предпочтения. Без сомнения, он полагал, что его спасение — в количестве обожательниц, и до тех пор, пока он помнит об этом, ни одна из них не может заявить на него права или чувствовать себя задетой.

Тем более он сам.

Карин даже не предполагала, что такая роскошная погода может так долго держаться, сопровождая их переход через Индийский океан.

День за днем все то же голубое море, сияющее небо и яркое солнце. Возможно, кому-то могло надоесть такое однообразие, но только не Карин, обожавшей солнце. Казалось, она только расцветала под его обжигающими лучами. В самом деле, в то время как один за другим незаметно скользили длинные дни, напоенные теплом и чистейшим морским воздухом, Карин, со своим золотистым загаром, свежим румянцем и огромными, сияющими серыми глазами, являла собой образец пышущего здоровья и красоты.

Она радовалась, что перед путешествием накупила себе множество подходящей одежды. У нее было несколько купальников и топов, платья и сарафаны из хлопка, льна, шелковой чесучи, элегантно сидящие широкие брюки. По вечерам она появлялась в нарядах из шифона или натурального шелка. Несмотря на рыжие волосы и загорелую кожу, Карин всегда выглядела хрупкой, как фарфоровая дрезденская статуэтка, неспособной должным образом позаботиться о себе. Но так казалось только постороннему человеку, потому что она могла постоять за себя куда лучше, чем любая другая девушка. Миссис Мейкпис находила ее невероятно полезной, очень добросовестной и рассудительной и уже по-настоящему любила девушку.

— Когда мы доберемся до Австралии, — говаривала она, когда этот континент уже не казался таким далеким, — я представлю вас всем своим друзьям и знакомым и без труда найду вам богатого мужа. — Карин засмеялась, в глубине души несколько встревоженная перспективой выйти замуж за какого-нибудь фермера-овцевода, хотя бы и с огромным счетом в банке, а миссис Мейкпис неодобрительно покачала головой. — О, только не думайте, дорогая, что все австралийцы вульгарны и невоспитанны! — бросилась она на защиту широкого круга своих знакомых, которых ей предстояло навестить. — Вовсе нет! Я знаю двоих поистине очаровательных мужчин, и они — холостяки! Вы произведете на них чудесное впечатление, потому что вы — истинная англичанка. И даю вам слово, я действительно намерена увидеть вас замужем еще до своего возвращения в Англию. Я уверена, замужество — это единственное, что подходит девушке, подобной вам, моя дорогая!

Карин не могла согласиться с ней, и после нескольких обещаний подобного рода, которые показались ей скорее угрозами, она мысленно обратилась к Кенту Уиллоугби, пытаясь понять, известны ли ему те планы, которые миссис Мейкпис строит насчет ее будущего. И вскоре пришла к выводу, что ему все известно. Порой после одного-двух бокалов шампанского на миссис Мейкпис находило вдохновение, и тогда она имела обыкновение весьма неосторожно поболтать с соседями по столику.

— Карин — такая очаровательная девушка! Я хочу сказать, что впереди у нее, после того как закончится наше путешествие, поистине замечательное время, — неоднократно намекала им вдова. — Гораздо лучшее время, чем она имела до сих пор в этом турне… — Эти слова вдова произносила, пристально глядя на Кента Уиллоугби, будто считая его лично ответственным за то, что Карин не удалось так хорошо провести время на лайнере, несмотря на ее внешность и замечательные моральные качества.