Огни юга - Мэри Линн Бакстер Страница 13

– Я всегда думала о нас с тобой больше как о шпионках, чем о журналистках.

– Ты права. Сегодня утром я как раз размышляла, нравятся ли мне баллистические ракеты, наверно, они нам с тобой нравятся одинаково.

– Ну… почти.

Подруги захохотали.

Дана чувствовала спиной солнечное тепло, листая толстый альбом с самыми последними семейными фотографиями Эйприл. Эйприл – ее подруга на всю жизнь, они встретились и подружились подростками, когда вместе работали в школьной газете. Однако было кое-что в ее жизни, чем она не делилась ни с кем, даже с Эйприл, и никогда не станет.

Дана знала, что Эйприл очень хотела разузнать о ее прошлом, она просто сгорала от любопытства, тем более что жизнь самой Эйприл всегда была вся на виду, как открытая книга. Но Дана не отвечала на ее вопросы, и Эйприл перестала их задавать, впрочем, это ничуть не повлияло на дружбу девушек.

– Итак, что тебя заставило сюда вернуться? Какая-нибудь горяченькая история? Да?

Дана провела пальцем по краю пустой чашки.

– Да. Именно так.

– В Шарлотсвилле? – засмеялась Эйприл. – Господи, я не могу себе представить, кто в этой дыре может тебя заинтересовать!

– А как насчет доктора Янси Грейнджера?

Эйприл задохнулась.

– Ты что, притворяешься?

– Прекрасно знаешь, что нет.

Лицо Эйприл стало серьезным.

– Конечно, ты слышала, что его кандидатура рассматривается на Нобелевскую премию по медицине? – спросила Дана.

– Да, но я полагаю, причина не в этом.

– Ну хорошо. Я приехала сюда, чтобы выяснить, является ли он достойным кандидатом.

– И как? Является? – допытывалась Эйприл.

– Эй, да я ведь только приехала. Ты забыла? Я думаю, что все узнаю в свое время, особенно если ты поможешь пролить свет на жизнь великого доктора.

– Ах, так это не только социальный заказ?

Дана засмеялась.

– Ты знаешь свое дело.

– Занимаешься поиском очередной баллистической ракеты?

– Верно. И если я найду, то пересяду в другой журнал, а какой – это только между нами.

– Значит, ты явилась шпионить?

Дана вспыхнула.

– В общем, в каком-то смысле да, хотя мне не очень это нравится, но…

– Ну, давай, детка. Если не ты это сделаешь, то кто-нибудь другой этим займется. В любви и в журналистике разрешено все.

– Ох, любовь может иногда оказаться настоящей сукой, – грубо заметила Дана.

– Слушай, а что у вас с Руни? Продвигается?

– С его стороны – да, но я… Я не знаю, Эйприл. Я ничего к нему не чувствую, ну, в общем, Руни – замечательный парень, но я не люблю его. Я имею в виду – не так.

– Он достаточно симпатичный и…

– И он хочет, чтобы я встретилась с его родителями, здесь, в Шарлотсвилле. Они – голубая кровь, Эйприл. Ты знаешь этот тип людей, и нет ничего хуже, чем виргинская элита. Что я, как ты думаешь, скажу им? «Не волнуйтесь: я не люблю вашего сына настолько сильно, чтобы выйти за него замуж»? Это доконает Руни.

– Может, ты получишь новую работу и переедешь в Вашингтон. И все самой собой образуется.

– Да, но сначала я должна получить работу.

– Так чем я могу тебе помочь?

– Я тебе уже сказала: расскажи все, что знаешь про Янси Грейнджера, – хорошее, плохое, ужасное. Все!

Эйприл засмеялась.

– Ладно, но сначала скажи, что ты уже знаешь.

«Немного, кроме того, что от его поцелуев я почти растаяла, – подумала Дана, – а потом никак не могла прийти в себя». Откашлявшись, она странно потупила взгляд.

– Что с тобой?

– Ничего.

Эйприл потянулась к кофейнику, чтобы снова наполнить пустую чашку Даны.

– Выпей. Мой кофе лечит все болезни.

– Конечно, а то как бы чего не вышло.

Они засмеялись, но сказала Дана совершенно серьезно:

– На самом деле единственное, что я о нем знаю, так это то, что, кроме выдвижения его кандидатуры на Нобелевскую премию, он добивается любой ценой строительства новой женской больницы, которую собирается возглавить.

– Все про это знают.

– А все ли знают, что ему может быть предъявлен иск за злоупотребление служебным положением? – Глаза Эйприл расширились. – Так объясни, в чем дело. Это пустая болтовня или в ней есть доля правды? Ты, как бывший репортер, должна знать.

– К сожалению, я ничего не знаю, – покачала головой Эйприл. – Но надеюсь, что это неправда. Самое плохое, что я слышала о Янси Грейнджере, – это то, что он большой любитель женщин.

Дана поерзала на стуле и снова откашлялась.

– Почему-то меня это не удивляет.

– Надо ли искать в твоих словах сарказм?

Дана смущенно улыбнулась.

– Ладно, давай не отвлекаться.

– И он честолюбив, как никто из известных мне людей.

– А это значит, что он никогда не сделает ничего такого, что поставило бы под угрозу его карьеру? – заключила Дана.

– Точно.

– Думаю, что это касается и злоупотребления служебным положением. Как ты думаешь?

– Полагаю, так, хотя я слышала, что у него была проблема с алкоголем.

– О!

Эйприл пожала плечами:

– Я не знаю подробностей, но однажды я встретила его на вечеринке, и он пил. В руке у него был стакан, и не пустой.

– А как насчет его семьи?

– Грейнджеры известны всем. Они просто пропитаны голубой кровью. Но когда его родители умерли, он остался с огромными долгами. Было время, когда у них было много денег. Правда, это было давно. Но голубая кровь, богат ты или беден, голубой и остается. Вот так-то.

– Разумеется. – В голосе Даны слышалась нескрываемая горечь. Они обе немного помолчали.

– Но у меня есть подруга, которая хорошо его знает, – сказала Эйприл, она снова оживились. – Подруга думает, что лучше его может быть только кусок хлеба.

Дана насмешливо скривила губы.

– Что это значит?

– Именно то, что сказала. Ну, что еще? Он вылечил ее от бесплодия, у нее двое детей. До Грейнджера она побывала у многих докторов, но все без результата. Фактически, – добавила Эйприл, – она стала такой сторонницей доктора, что теперь в первых рядах комитета по сбору средств для выкупа земли.