Ты мне нужен - Донна Клейтон Страница 13

Увидев, что высказанная ею банальность вызвала у него усмешку, она вспыхнула от смущения.

Он уперся ладонями в колени.

— Как похоже на изречения мудрых.

— Кого?

— Старейшин. Врачевать чужие раны мудрыми словами — по их части. Обычно у них находится в придачу старинная легенда. Это основы культуры ленапе.

Ее смущение переросло в дискомфорт.

— Я не претендую на особую мудрость. Но ведь нет ничего дурного в том, чтобы ободрить упавшего духом?

— Нет. Несомненно, нет.

Богатые модуляции его голоса завораживали ее.

— Раз уж ты заговорил о культуре ленапе, может, расскажешь мне о вашей истории? Если, конечно, не очень устал.

— Я расскажу обо всем, что тебя интересует.

— Должна признать свое невежество. Помню, в школе мы проходили Дорогу слез. Насколько я понимаю, это когда индейцам пришлось уйти из родных мест под нажимом переселенцев. Но больше… — она растерянно развела руками. — Конечно, мне следовало знать американскую историю чуть получше. Но после смерти матери я слишком много времени посвящала стирке, уборке и готовке.

Его понимающий взгляд поднимал в ней такие чувства, что пришлось опять отвести глаза.

— Ленапе к Дороге слез отношения не имели. Это событие затронуло наших братьев чероки. В 1833 году племя чероки было вынуждено преодолеть тысячу миль от своего дома в Джорджии до выделенной индейцам территории в Оклахоме. Условия пути были ужасны — многие погибли, не добравшись до пункта назначения. Настоящий перевод названия этого события с языка чероки — «дорога, где они плакали».

От стыда ее щеки запылали пуще прежнего.

— Мне так неприятно, что смешиваю всех индейцев воедино. Это ненамеренно. Я знаю, что у индейцев есть разные племена.

— Ничего, Дженна. Я не думал обижаться.

Она сжала губы, надеясь преодолеть смущение.

— Перемещение ленапе на запад началось почти за сто лет до события, известного тебе как Дорога слез.

— За сто лет? — Ее возмущению не было предела. — Эти переселенцы даром времени не теряли.

— Думаю, мы пострадали из-за того, что наши территории оказались ближайшими к первым поселениям европейцев. Чтобы попасть севернее и южнее, им надобилось больше времени. Наши устные хроники говорят, что Вильям Пенн вел себя порядочно. Но после его возвращения в Англию оставшиеся здесь агенты начали продавать землю, возмещая свои долги. Продаваемая ими территория была охотничьими угодьями ленапе.

Он вздохнул, и Дженна загляделась, как поднимается и опускается его широкая грудь.

— Индейцы не понимали, как можно владеть землей, продавать землю. Эта мысль казалась им столь же нелепой, как продавать воздух. Земля принадлежит Великому духу. Создатель дал своим детям землю, чтобы охотиться и рыбачить. Мои предки просто не понимали сущности владения землей. А другие этим воспользовались. Чтобы завладеть землей, люди Пенна прибегли к бессовестному обману. Их агенты сфабриковали документ, будто бы удостоверяющий давным-давно заключенную сделку. Заявили, что пятьдесят лет назад наши предки подписали соглашение, по которому уступали правительству столько земли, сколько мог преодолеть пеший за день пути.

— Документ подделали?

— Да. Но, даже зная это, ленапе сочли делом чести уважать сделку, заключенную их предками.

— Крючкотворство, — пробормотала Дженна.

— Дальше — больше. Вожди согласились уступить оговоренную землю, думая, что речь идет о полосе в две-три мили. Но те, с кем они договаривались, наняли трех бегунов. Они покрыли за день пятьдесят пять миль. В тот день агенты Пенна заявили права на двенадцать сотен квадратных миль территории ленапе. Следующие сто тридцать лет нас постоянно теснили, и кончили мы тут, в Резервации Сломанного Лука.

— Хотела бы и я знать о своем происхождении столько, сколько ты, — сказала Дженна. — То есть я знаю, что родители моей матери были голландцами, а отец из Ирландии. Но только и всего. — Она заправила мешающий локон за ухо. — Мне нравится, как в вашем роду чтят традиции и свою культуру.

Кэйдж откинулся назад. Теперь ему не надо было поворачивать голову, чтобы смотреть на нее. Наверно, ей стоило обеспокоиться, почувствовать себя выставленной напоказ. Вместо этого она откровенно наслаждалась его безраздельным вниманием.

— Не пойми меня неправильно, традиции — вещь хорошая. Но было бы глупостью отказываться от современных достижений. Хотя помнить прошлое очень важно. У нас бывают церемонии и праздники. Там поют, танцуют, едят национальные блюда…

— А скоро будет что-нибудь подобное? Я бы пошла.

Он замер.

— Что такое? Я что-то не то сказала?

— Ничего. — Он потянулся, сорвал длинную травинку. — Просто прошло очень много времени с тех пор, как я сам бывал на подобных собраниях.

Дженне не требовалось уточнения. Она и так поняла. С тех пор, как потерял семью.

— Возможно, пора что-то изменить.

Вот, снова. Удивительный, просто сминающий ее выброс энергии с его стороны. Словно невидимые пальцы хватают ее и тянут к нему.

— Я хотела сказать… — нервно заспешила она, — я бы с удовольствием посмотрела. Заодно можно показать старейшинам, что я не попусту обещала. Ну, что… я хочу узнать о вашей культуре. А без тебя пойти мне было бы неловко.

Признание отчего-то еще сильнее смутило ее. Она облизнула пересохшие губы. Этот человек выводит ее из равновесия самыми пустячными замечаниями.

— Конечно, мы пойдем исключительно для Лили.

Он медленно опустил веки.

— Конечно… Для Лили.