Живу тобой одной - Стефани Блейк Страница 13

– Может, хватит пить и болтать? Как там насчет наших пирогов и кофе, миссис Найт? У нас остался всего час до поезда.

Келли улыбнулась.

– Слушаю, мистер Найт.

Рена поспешно поднялась с места.

– Позвольте мне. Новобрачная сегодня и так много хлопотала на кухне.

Келли тоже встала.

– Я с удовольствием воспользуюсь вашей помощью, Рена.

– Но в этом нет никакой необходимости. Я прекрасно справлюсь и одна.

Келли, не обращая внимания на ее слова, одарила присутствующих улыбкой.

– Прошу меня извинить. Это не займет много времени.

Карл Мейджорс обернулся к Нату.

– Натаниэль, я могу довезти вас до вокзала в своей машине.

Ната предложение нисколько не обрадовало.

– Не стоит беспокоиться, сэр. Хэм уже запряг лошадей.

– Никакого беспокойства. Я все равно проезжаю мимо. А у Хэма будет достаточно дел с уборкой. Да и невесте наверняка доставит удовольствие прокатиться в машине.

Нат кинул на него яростный взгляд из-под кустистых бровей, откашлялся с каким-то звериным рыком.

– Конечно, мне это доставит удовольствие. – Келли появилась в дверях, держа в каждой руке по тарелке с пирогом. – Прекрасное начало для медового месяца.

Алва Ламберт громко обратился к Мейджорсу через стол:

– Сдается, мистер Мейджорс, что вам куда проще было бы переправиться через реку на лодке, чем делать такой крюк на машине.

– Вероятно, вы правы, Алва, – доброжелательно взглянул на него Мейджорс. – Но я бы не получил того удовольствия.

Келли поставила на стол тарелки с пирогами, от которых поднимался пар.

– Сколько от вас до Найсвилла на машине, мистер Мейджорс? – намеренно громко спросила она.

– Сейчас скажу… Четыре мили по разбитой дороге до шоссе, еще пять миль по шоссе до Клинтона, потом по мосту, потом еще четыре мили обратно, уже по этой стороне, потом еще пять миль к югу до вашей дороги. Дорога Найтов… – Он с усмешкой обернулся к Найту. – И как только у вас, ребята, язык поворачивается называть эту разбитую коровью тропу дорогой! Ну вот, еще три мили по выбоинам и ухабам до Найтсвилла. Всего, значит, примерно двадцать одна миля.

– Я же говорю, – вставил Алва Ламберт. – А по реке это заняло бы не больше пяти минут.

– А по мосту, если бы он здесь был, не больше одной минуты на машине, – со значением произнесла Келли.

Нат громко хмыкнул:

– Эта девчонка помешана на мостах. Знаешь, что она мне тут предложила, Карл? Купить часть твоей земли за рекой и все, что лежит до шоссе, и построить мост!

– Платный, – добавила Келли.

Мейджорс внимательно оглядел ее.

– Мысль интересная.

– Ты так считаешь? – расхохотался Нат. – Тогда знаешь что, Карл Мейджорс? Давай лучше я продам тебе часть моих земель по эту сторону реки и еще коровью тропу до шоссе, а ты построишь мост.

Алва Ламберт и чета Кэмпбелл дружно присоединились к его хохоту.

– Здорово! – едва выговорил сквозь смех Алва. – Ты попадешь во все газеты, Карл. Ну как же, человек построил свой собственный мост, для того чтобы удобнее было ездить через реку на машине!

Когда они отсмеялись, снова заговорила Келли:

– Найдется немало других, которые захотят пользоваться мостом.

Мейджорс снова обернулся к Нату:

– Она права. Нам отсюда не видно, но сейчас вся страна движется в будущее на резиновых шинах. Все ездят на машинах, Нат. Лошади отжили свой век. А это означает новые дороги. Сотни, тысячи миль асфальтированных дорог. У нас здесь удачное местоположение. Мы на перекрестке путей. Мост через реку мог бы связать проезжие пути с запада на восток, которые разделяют восемь миль.

– Мосты, дороги и тому подобное – дело правительства. Захотят купить мою землю и построить здесь мост – пожалуйста. Если, конечно, дадут подходящую цену. – Нат хлопнул руками по белой скатерти, на которой уже появились пятна от вина и соусов. – Ну, где мой пирог, жена? Хочу пирога с мясом.

В Найтсвилле имелось всего одно двухэтажное здание. На первом этаже располагался магазин, в котором продавались всевозможные продукты, от консервов до мяса и молока, и почта, отделенная от магазина перегородкой. Руководил всем этим Алва Ламберт. Бездетные Ламберты жили на втором этаже. С одной стороны магазин выходил к реке. Перед ним, по всей длине здания, тянулась деревянная скамья, где жаркими летними днями собирались старики поболтать и выкурить трубочку в ожидании почтового поезда.

Пути Нью-Йоркской железнодорожной компании проходили чуть в стороне, на расстоянии двадцати ярдов. А через Дорогу Найтов, к востоку от нее, находился железнодорожный вокзал Найтсвилла, приземистое мрачное здание, почерневшее от сажи и копоти. Стены его пестрели рекламными листками, призывавшими пассажиров курить сигареты «Кэмел» и жевать резинку «Ригли спирминт».

В шесть часов четыре минуты Карл Мейджорс посадил своих гостеприимных соседей на нью-йоркский поезд. Начальник станции Гектор Джонс совершил пышную церемонию отправления. Мейджорс, надевший кепку на время поездки в автомобиле, теперь снял ее с церемонным поклоном в сторону Келли.

– Даже Нью-Йоркская железнодорожная компания воздает почести вашей красоте, прекрасная леди. Не уверен, что это сказал великий бард.

Келли улыбнулась.

– Нет, он сказал другое. Это грубая лесть, сэр.

Раздался свисток паровоза. Нат помахал Мейджорсу с подножки, глядя на него с едва заметной враждебностью.

– Мы будем в Нью-Йорке раньше, чем ты доедешь до дома в своем шикарном автомобиле.

Карл Мейджорс стоял на платформе с непокрытой головой, глядя вслед поезду, пока тот не скрылся в зимних сумерках.

Уолт Кэмпбелл и Алва Ламберт сидели перед камином, сжимая в руках кружки с крепким сидром. Их жены убирали со стола и мыли посуду. Хэм, сидя на полу со скрещенными ногами, смотрел на огонь.

– Ну, Хэм, как тебе мачеха? – спросил Алва.

Подчеркнутая ирония, прозвучавшая в вопросе, не укрылась ни от Хэма, ни от Кэмпбелла.

– Она хорошо ведет хозяйство, – ровным голосом ответил Хэм.

– И отлично готовит, – подхватил Кэмпбелл, перекатывая в зубах остывшую трубку. – Этот гусь! – Он облизнул губы при одном воспоминании.

У Алвы, обычно робкого и неразговорчивого, сейчас – видно, под влиянием выпитого – развязался язык. Он заговорил с неожиданной горячностью, испугавшей Хэма и Кзмпбелла. Они не сводили с него глаз.

– Дядя Нат – старый дурак.