Личное одолжение - Дениза Алистер Страница 13

Клэр помогала матери закатывать банки с инжиром, когда Шеннон вернулся из Ок-Риджа. Она стояла за кухонным столиком и наблюдала за ним: он вылез из взятого им напрокат «лендровера», неторопливо обошел его, постучав ногой по шинам. Лицо спокойно, взгляд непроницаем, а что таилось в его глазах, можно было только догадываться. Она представила их и ощутила себя в безопасности. Сердце у нее забилось быстрее.

— Шеннон приехал, — облегченно вздохнула Салли. Поглядывая в окно, она продолжала перекладывать инжир в банки, выстроившиеся на столе. — Я теперь так нервничаю, — виновато улыбнулась она, — у меня руки так и дрожат с тех пор, как он утром сказал нам правду.

Чтобы хоть как-то успокоить мать, Клэр крепко ее обняла, и это объятие предстало перед вошедшим на кухню Шенноном. Он замер, внутри у него что-то сжалось.

Первой его присутствие почувствовала Клэр. Она опустила руки и робко ему улыбнулась. Салли негромко охнула.

Шеннону было неловко перед пожилой женщиной. Когда он сказал им правду, их словно громом поразило. Пол молча встал и отправился в сарай возиться с каким-то двигателем. А Салли засуетилась и принялась за консервирование. Шеннон понял, что дела помогают им справиться с охватившей их тревогой за дочь.

Он перевел взгляд на раскрасневшуюся Клэр. Волосы у нее были по-прежнему стянуты лентой, к влажным вискам прилипли мягкие пряди. Она была прекрасна.

— Вы были в полиции? — спросила Салли, нервно вытирая руки о передник.

— Да. Сделали копии рисунка Клэр. Найджел позвонит, когда выяснит, кто это. К делу подключили ФБР, так что, возможно, дела пойдут быстрее.

Клэр услышала тихий стон матери и, положив руку ей на плечо, успокоила взглядом: вот видишь, все хорошо.

— А-а-а, со мной все в порядке, ласточка, — отозвалась Салли, похлопав ее по руке.

Шеннон заметил, как тепло Клэр посмотрела на мать. До чего же она чуткая! Как бы ему хотелось оказаться на месте Салли. Он отвернулся, не в силах вынести завистного для него взгляда Клэр.

— Пол все еще в сарае? — резко обрезал он себя.

— Да.

— Пойду помогу ему. — И Шеннон повернулся и вышел.

Странное чувство охватило Клэр, когда она заметила, как сдержанное лицо Шеннона вдруг отразило его затаенные чувства. В его глазах была такая нескрываемая жажда… Чего? Она рассеянно продолжала помогать матери, но лицо Шеннона все еще стояло у нее перед глазами.

— Какой он странный, этот мистер Шеннон, — сказала Салли, укладывая дышащий ароматом инжир в очередную банку. — Он такой резкий, почти грубый… Но в душе он не такой. Я же чувствую. Интересно, почему он такой отчужденный? К нему не подступишься. А ведь хочется поблагодарить его за то, что он здесь.

Клэр кивнула. Шеннон действительно резкий, но… Все это напускное, чтобы держать людей на расстоянии, с досадой подумала она. Ведь всего несколько минут назад она видела настоящего Дэниэла Шеннона — мужчину, у которого есть и потребности, и желания.

Взглянув на часы, Салли протянула Клэр кувшин с лимонадом:

— Напои мужчин, солнышко, заработались ведь…

Огромный сарай был полон привычного запаха сена. В дальнем конце, где находилась мастерская, она увидела отца, занятого починкой трактора. Двигатель, подвешенный к высокой балке, повис на цепях. Шеннон стоял под ним, переглядываясь с отцом. В его руках был шланг, который они пытались продеть сверху вниз.

Шеннон был без рубашки, и его кожа блестела от пота, покрывшего мускулистый торс и руки. Прядь влажных волос упала на лоб, и он хмурился из-под нее, сосредоточенно пытаясь поймать упрямый шланг.

Клэр нерешительно остановилась. Отец отвернулся к ящику, в котором держал инструменты. Послышался какой-то резкий звук. Она подняла глаза к балке, удерживавшей двигатель, тут же переметнув взгляд на Шеннона, склонившегося над упавшим шлангом: он не заметил этого звука.

Клэр увидела, что цепь начала медленно ослабевать. В любую секунду она размотается, и тяжелый двигатель трактора рухнет на…

— Берегись, Шеннон! — вырвался из нее пронзительный крик.

Сделав резкий рывок в сторону, он опрокинулся на спину, покатившись по устланному соломой полу. Раздался металлический звук рухнувшего на подставку двигателя.

Поставив кувшин, Клэр бросилась к нему.

— Шеннон! — в отчаянии закричала она. — Шеннон? Ты цел? — Став на колени, она потянулась к нему.

— Боже! — Пол Коннэли наклонился над Шенноном: — Сынок? Как ты?

Задыхаясь, Клэр коснулась крепкого плеча Шеннона.

— Вы… вы целы? — простонала она, быстро оглядывая его тело, проверяя, нет ли на нем крови.

— Я в порядке, — хрипло проговорил Шеннон, садясь. Взглянув на нее, он застыл от неожиданности: в огромных глазах Клэр отражалось недоумение, дрожащими пальцами она ощупывала свою шею, лицо было бледным. Шеннон удивленно моргнул. Клэр заговорила! Он готов был от радости вскочить, но ее прохладная рука вновь легла на его плечо.

— Вы уверены, что не ушиблись? — взволнованно переспросила Клэр. — Вы могли погибнуть! — Она потрясенно смотрела в его улыбающееся лицо, еще не осознав смысл происшедшего.

Пол ахнул:

— Лапочка, ты заговорила!

Клэр вскрикнула и села на пятки, прижав ладони к губам. Она увидела, как отец расплылся в растерянной улыбке. Это правда! Она заговорила! О боже, простонала Клэр и прижала пальцы к горлу, все еще не веря:

— Па, ко мне вернулась речь…

Шеннон не мог оторвать глаз от Клэр, излучающую, словно солнечные лучи, такую искреннюю радость. Ее чувства передались и ему. Он вскочил на ноги. А какой у нее прелестный голос — грудной и глуховатый. Утопая в ее сияющих глазах, он подумал: вот и еще одна неожиданность — ее голос завораживал его.

Клэр переводила взгляд с отца на Шеннона и снова на отца. По щекам ее струились слезы, и она все повторяла:

— Я говорю! Я снова могу говорить!

— Ах, дрожащим шепотом отозвался Пол, — как чудесно, ласточка!

Он подошел к дочери, помог ей встать на ноги и, обхватив руками, крепко сжал, долго-долго не отпуская.

Тронутый этой сценой, Шеннон отвернулся и пошел за рубашкой. Он был взволнован и встревожен тем, насколько сильно на него подействовало происшедшее. Он старался не смотреть на Клэр. Все дело в ней. Каким-то магическим образом она проникала в самую глубину его души, хотел он этого или нет.