Сердце в пустыне - Лора Бекитт Страница 13

Пока Зухра думала, как убедить сына отступить от безумной затеи, Амир сказал:

– Мне нужна твоя помощь в одном деле, мама.

Зухра смотрела суровым, немигающим, как у змеи, взглядом.

– Что еще ты наговорил?

Молодой человек собрался с духом и промолвил:

– Одна девушка ждет от меня ребенка.

Женщина приложила руки к пылающим щекам.

– О нет! Кто она? Как это произошло?

– Ее дядя торгует башмаками. Она мне понравилась, и мы встречались по ночам. Я не думал на ней жениться, просто… развлекался. Но недавно она объявила, что беременна.

– Дядя? А ее отец?

– Она сирота.

Зухра помолчала.

– Ты уверен, что ребенок твой?

– Да. Кроме меня, у нее никого не было.

– Как думаешь, она способна рассказать о случившемся своим родным, прийти сюда и пожаловаться Хасану?

Амир пожал плечами.

– Я называл ей свое имя. Она довольно сумасбродна, так что все может быть… Я намерен сказать, что уезжаю. Если помочь ей избавиться от ребенка, думаю, она будет молчать. Зюлейка боится своей тетки: если та узнает правду, может запросто выгнать ее из дому.

– Зюлейка?

– Да, так ее зовут.

Зухра прошла к нише в глубине комнаты, отодвинула занавеску, сняла с полки ларчик слоновой кости, открыла его и вынула маленький флакон из матового стекла.

– Возьми. Скажи, чтобы смешала с водой и выпила.

Амир кивнул и поцеловал ей руки.

– Что бы я делал без тебя, мама!

– А что буду делать без тебя я! – прошептала Зухра и горестно покачала головой.

Ночью Амир встретился с Зюлейкой. На сей раз не он, а она ждала его возле стены своего сада, дрожащая, поникшая и жалкая. Молодой человек подошел к девушке и коротко произнес, не глядя на нее, не прикасаясь к ней:

– Пойдем.

Луна разливала вокруг мерцающий млечный свет, омывая им деревья, темно-зеленую бахрому листвы, стены домов, и все это сияло, как в сказке. Дорога тоже сверкала, напоминая Млечный Путь.

Зюлейка обняла обнаженные плечи и зябко поежилась. На душе лежало тяжкое бремя страха и неуверенности в будущем. Амир шел чуть впереди и молчал. Еще недавно он бы осыпал ее поцелуями, согрел в объятиях, нетерпеливо и пылко овладел ею и они вместе взмыли бы на вершину блаженства. А теперь… Что-то подсказывало Зюлейке, что мужчина, которому она столь бездумно доверила свою судьбу, больше никогда не дотронется до нее, не произнесет ласковых слов, не посмотрит с нежностью и любовью.

Они пришли в пальмовую рощу, где провели столько сладких, безумных минут. Над головой порывисто шумели деревья. Шелковистая трава приятно холодила ноги.

Зюлейка протянула руки.

– Амир!

Он резко отстранился.

– У меня мало времени. Я уезжаю. Далеко. Навсегда. Я не могу взять тебя с собой. Я пришел, чтобы помочь тебе. Вот средство: примешь его – и ребенка не будет. Выпей завтра с утра, не тяни. Будь осторожна, чтобы никто не догадался.

Каждое слово ранило, как удар ножа. Зюлейка молча корчилась от нестерпимой душевной боли.

– Амир! – прошептала она. – Разве ты не можешь жениться на мне?

– Жениться? – Он скривил губы. – На такой, как ты? Вспомни, как ты лежала на кошме, задрав рубашку, и умоляла взять тебя! Танцевала голой! Отдавалась бесстыдно, как последняя потаскушка!

Зюлейка закрыла лицо руками.

– Ты сам просил меня проделывать такие вещи! Тебе нравилось на меня смотреть! Ты хотел, чтобы я стала твоей. Я не потаскуха, я была только с тобой! Что будет, если дядя надумает выдать меня замуж и супруг поймет, что я уже не девушка?

Амир презрительно усмехнулся.

– Вы, женщины, знаете много уловок, как обмануть нас, мужчин.

Зюлейка зарыдала и скользнула вниз, в траву, к его ногам. Обвила руками, прижалась лицом. Ей казалось, что, если она схватит его крепко-крепко, станет умолять и просить, он не уйдет. Не оставит. Не бросит.

– Амир! Я никогда не смогу выйти за другого! Я люблю только тебя! Почему ты больше не хочешь видеть меня?

Молодой человек безжалостно произнес:

– Я встретил девушку, на которой решил жениться. Равную мне по рождению, умную и прекрасную, как небесная дева. Все, что случилось в моей жизни прежде, забыто. Любовь – это небесный огонь, а то, что было у нас с тобой, просто развратная игра.

Он наклонился, схватил Зюлейку и рывком поставил на ноги. Взгляд девушки застыл, губы раскрылись, голова моталась из стороны в сторону. Казалось, она вот-вот лишится и чувств, и рассудка. Амир усадил ее на землю и прислонил к стволу дерева.

Спустя некоторое время Зюлейка заметила, что осталась одна. Одна в роще, в Багдаде, в целом мире! Она знала это, но не могла постичь ни сердцем, ни умом. Она просто была не в силах понять, что значит жить в пустоте, видеть пустоту, хватать ее руками, ощущать в себе.

Зюлейка вернулась домой, влезла на крышу, забралась под кошму и до утра лежала неподвижно, сжимая в руке флакон, который дал ей Амир. Мысли были тяжелыми; мрачными, как грозовые тучи, а в сердце будто шевелились щупальца каких-то гадких, липких тварей.

На рассвете пришлось подняться. Ноги были как ватные, руки дрожали. Девушка привычно молилась Аллаху, не понимая, что говорит. Губы шевелились, шептали слова, а разум замер, скованный невидимым льдом. Воля Амира была страшна, но она, Зюлейка, должна ее выполнить, чтобы спасти, свою жизнь. Если дядя и тетя узнают о том, что произошло, они вышвырнут ее из дому и ей некуда будет пойти. Любой мужчина получит право сделать с ней все, что захочет. Ей придется вести жизнь отверженной, падшей, опозоренной женщины. В Багдаде было немало людей, влачивших убогое существование в поисках пристанища и пропитания, перебивающихся случайными заработками. Их жизнь была более жалкой, чем жизнь бесправных рабов.

Девушка уединилась в одной из комнат, тайком достала флакон, плеснула содержимое в чашку с водой и осторожно понюхала жидкость. Нужно решиться и выпить. Через какое-то время новая жизнь навсегда покинет ее тело. Зюлейка представляла, как это должно произойти. Наверное, будет больно. Но разве может стать больнее, чем* сейчас, когда каждая мысль, каждый удар сердца причиняет нестерпимые муки!

– Где ты, ослица? – послышался голос Надии. – Что ты там делаешь? Отлыниваешь от работы! Ты что, забыла? Пора нести дяде обед!

– Я здесь! Не забыла! Сейчас приду! – отозвалась Зюлейка.

Она с трудом узнала собственный голос.

Надо принять средство, а потом идти к дяде. Когда оно подействует, нужно где-нибудь спрятаться и переждать, пока все не закончится. Потом придется что-то соврать.