Не верь глазам своим - Кейт Уайт Страница 13

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы переварить бомбу, которую бросил к моим ногам Робби.

Он вечером был в редакции «Базза». Он находился там одновременно с Моной. Робби невероятно расстроился из-за увольнения. А теперь Мона лежит в больнице с дырой в голове.

— Ты еще на проводе? — спросил он.

— Да, — тихо выдавила я. — Ты видел Мону?

— Нет, зачем мне идти до конца коридора? Я схватил письма и ушел. Ты не знаешь, как она? Жить будет?

— Не знаю, Робби. Скажи, как ты проник в офис? У тебя же забрали пропуск.

Он недовольно вздохнул:

— Да. Я знал, что мне без него не пройти, но тут вспомнил, что состою в списке приглашенных на вечеринку в «Трек». Стоило появиться в вестибюле, назвать имя и показать удостоверение личности с фотографией — пошли в ход водительские права. Там далее поставили дополнительного охранника, чтобы сверять имена приглашенных. Никогда его раньше не видел. Когда я поднялся на этаж, оттуда вышел фрилансер из отдела оформления. Он придержал для меня дверь, значит, еще не в курсе, что меня уволили.

— Во сколько это было ?

— Без двух минут восемь. Я посмотрел на часы, чтобы убедиться, достаточно ли поздний час и все ли ушли.

— А ушли все?

— Да. В редакции не было ни души. Очевидно, тот фрилансер уходил последним. Я схватил письма и испарился оттуда.

— Ты воспользовался центральным выходом?

— Нет, я спустился по боковой лестнице — до самого вестибюля. Не хотел рисковать. Зачем ты расспрашиваешь меня, Бейли? Ты ведь не думаешь, что я к этому как-то причастен?

— Вовсе нет. Мне интересно, могли ты натолкнуться на преступника. Ты заметил свет в кабинете Моны?

— Нет, то есть, возможно, он и горел, но я не заворачивал за угол.

У меня голова шла кругом. Мы разминулись с Робби на пятнадцать — двадцать минут. Говорит ли он правду? Или это он раздробил Моне череп? Да нет, вряд ли у Робби хватило духу сотворить такое, даже в минуту отчаяния.

— Как ты считаешь, на меня падет подозрение? — дрожащим голосом спросил он.

— Будем надеяться, что Мона поправится и расскажет все полиции. Но пока она не пришла в себя, тобой непременно заинтересуются детективы. Ты Должен как можно быстрее нанять адвоката.

— О Боже, какой ужас! — заскулил он.

— Я мало в этом понимаю, но адвокат наверняка посоветует тебе самому обратиться в полицию. Все равно они на тебя выйдут. Кто-нибудь наверняка видел, как ты заходил в офис, к тому же не секрет, что тебя уволили. А если ты возьмешь инициативу в свои руки, то окажешься в более выгодном положении. Только сначала нужно посоветоваться с людьми сведущими: пусть они рассчитают правильный курс поведения. Ты знаешь хорошего адвоката?

— Ну, я разговаривал с одним по поводу усыновления.

— Эта не та область, — сказала я, с трудом скрывая раздражение. — Тебе нужен специалист по уголовным делам.

— Может, Брок кого-нибудь знает. Он сейчас в Сан-Франциско по делам. Пока мне не удалось с ним связаться.

— Если не найдешь адвоката, позвони мне, я наведу справки. Держись.

— Стараюсь. О Боже, какой кошмар. А она была… была уже в коме, когда ты ее обнаружила?

— Мне нельзя разглашать детали. Она была в прескверном состоянии. Позвони мне завтра, расскажи, как идут дела, ладно?

— Ладно, — ответил он, сдавливая всхлип.

Я положила трубку и начала расхаживать по комнате. Дела плохи. Очень плохи. Самое страшное, что Робби вскоре станет главным подозреваемым. А вдруг это он совершил преступление? Нет, Робби на такое не способен.

Стянув джинсовую юбку и забросив ее в угол, я поплелась на кухню. Желудок требовал еды, но в рот полезут разве только гренки. Когда я засовывала в тостер кусочек хлеба, зазвонил сотовый в другой комнате. Я добежала до сумочки и откопала в ней телефон. На линии был Нэш.

— Прослушал твое сообщение, — сказал он. — Ты еще там?

— Где?

— В «Баззе».

— Нет, я сейчас дома. А вы? Вы давно узнали о происшествии ?

— Да, я был на вечеринке в редакции «Трека». Едва удалось оттуда выбраться. Они опрашивали всех по очереди, и я оказался в самом конце цепочки, но убедил полицию, что являюсь лицом не посторонним. Что там стряслось?

— Кто-то напал на Мону и уборщицу. Понятия не имею зачем.

— В каком состоянии Мона? Считаешь, она оправится?

— Она была без сознания, когда я нашла ее. Сейчас вроде в коме, в Бельвью. Больше мне ничего не известно.

— Говоришь, ее ударили по голове? А чем именно?

— Не знаю, — честно ответила я, не забывая и о том, что нельзя разглашать подробности. — Полиция не позволяет любителям вмешиваться в расследование.

— А как там уборщица?

— Вроде в порядке.

— Она ничего не видела?

— Кажется, нет. Хотя она плохо соображала из-за удара по голове. Может, когда разум прояснится, что-нибудь вспомнит.

— Что ты сказала? — спросил он. — Я еду в такси по парку, здесь плохая связь.

Я повторила.

— Иисусе… — пробормотал Нэш. — Опять прерывается связь, я вешаю трубку. У тебя есть мой домашний, позвони вечером, если что узнаешь, ладно? Ты мне нужна завтра в редакции. Зайди ко мне в кабинет сразу, как придешь на работу.

— Конечно, — ответила я, недоумевая, что он задумал, но понимая, сейчас не лучшее время спрашивать.

— А ты сегодня должна была, кажется, находиться в суде? — вдруг вспомнил он.

— Да, — сказала я как можно увереннее. — Но мне… мне понадобилось забрать кое-что с рабочего места.

В ответ последовало молчание: видимо, связь прервалась окончательно.

Приготовив гренки, я включила телевизор, по каналу «Си-эн-эн» шло ток-шоу, и ничто не предвещало новостей о Моне. Вряд ли удастся получить официальную информацию до местного выпуска новостей в одиннадцать часов. Несколько минут я ходила взад-вперед по квартире с бокалом вина в руке, практически к нему не прикладываясь. Я не испытывала добрых чувств к Моне, но произошедшее здорово выбило меня из колеи.