Месть, любовь и косметика - Дженнифер Льюис Страница 13

— Это лучшее, что можно себе представить, — отведав рагу, произнес Доминик. — Все с огорода и сразу на стол. Овощи по-прежнему сохранили аромат солнца.

— Может, луны?

Он помолчал.

— Ты права. Возможно, поэтому все так вкусно.

— Не дразнись. Конечно, угощение более чем скромное, но я ведь не ждала гостей.

— Я рад этому. Если бы у тебя был гость, я бы подрался с ним. — Доминик уплетал рагу за обе щеки, и Белла едва сдерживала смех. Она уже и не помнила, когда в последний раз у нее в гостях был мужчина. Все свое время она посвящала работе.

— Обед в твоей квартире был вкусным. — Она покраснела. — Жаль, что я так тогда и не притронулась к нему.

— Думаю, нам просто было не до него.

— Ты шел за мной, чтобы выяснить, где я живу? — вспомнила она о главном.

Он покачал головой:

— Я следил за тобой. Беспокоился, как бы ты не вляпалась в неприятности в таком платье.

— Это платье приносит мне несчастья. Нужно его сжечь.

— Нет, это будет просто преступлением. И потом, я же сейчас здесь и смогу защитить тебя.

— Тогда я точно в безопасности.

Доминик откинулся на спинку стула.

— Я приехал сюда не для того, чтобы заняться с тобой любовью, — его низкий голос вызвал в ее душе трепет. — Я могу до определенной степени сдерживаться.

Белла прерывисто вздохнула:

— Я все же прочла документы, пока ехала в поезде.

Он нахмурился и подался вперед:

— И что?

Белла пригладила волосы. Доминик невольно посмотрел на ее вздымающуюся грудь, потом на лицо. Белле казалось, что ее кожа горит.

— Таррант заплатил моему отцу сто тысяч долларов.

— Совсем немало, — Доминик отпил вина.

— И не Таррант стал инициатором покупки изобретения, — она умолкла и вздохнула. — Этого захотел мой отец, — в душе у нее затрепетало. — Он сделал это ради меня.

Доминик прищурился:

— Чтобы ты получила работу?

— Нет! В то время я еще училась в аспирантуре и не знала, чем именно займусь. Он сделал это для того, чтобы оплатить мое обучение в университете. В одном из писем, адресованных Тарранту, он говорил, что будет очень рад, если я начну взрослую жизнь без долгов. Он хотел, чтобы я осуществляла свою мечту, никому ничего не задолжав.

— Черт! — Доминик откинулся на спинку стула. — А ты решила вернуть себе его научное изобретение, которое он продал, чтобы предоставить тебе свободу.

Она моргнула и прикусила губу:

— Да.

— Теперь ты согласишься со мной, что твоя затея бесполезна?

— Не слишком вежливо задавать вопрос, ответ на который уже известен.

Он оперся локтями о стол:

— Вообще-то ты уже наслышана о моей невежливости. Это придает мне определенный шарм. И я правда хочу, чтобы ты согласилась с моей точкой зрения.

— Это не так просто.

Он пристально смотрел на нее, его глаза в тусклом освещении казались почти черными.

— Из-за твоей матери?

Белла кивнула:

— Она приходит в себя и проявляет хоть какой-то интерес к жизни только тогда, когда я говорю ей о работе отца. Если я перестану рассказывать ей об этом, она совсем уйдет в болезнь.

— Что с ней происходит? Когда это началось?

Белла обхватила себя руками. Ей внезапно стало холодно.

— После смерти отца мама будто отстранилась ото всего и ото всех, — она медленно вздохнула. — У меня была работа в Северной Калифорнии, связанная с нанотехнологиями. Я полностью погрузилась в нее и проводила в лаборатории по восемнадцать часов в сутки. Однажды мне позвонила соседка и сказала, что моя мать голодает, не отвечает на телефонные звонки и ведет себя как-то странно…

Белла вздрогнула и умолкла. Доминик терпеливо ждал продолжения.

— Я тут же поехала домой и обнаружила, что у мамы началось обезвоживание организма. Она могла умереть в любой момент. Из дома она не выходила три недели, — ее голос почти надломился. — Я вызвала доктора, потому что совсем не знала, как еще поступить. И ее сразу же госпитализировали.

По щекам Беллы потекли горячие слезы.

— Мне не следовало вызывать врача. Я не должна была позволять увозить ее в больницу, — она всхлипнула. — Что, если она оттуда никогда не выйдет?

Белла зажмурилась. Она очень стыдилась того, что сделала, — отдала свою мать в чужие руки, будто бродячую собаку, найденную во дворе. Тогда она очень торопилась вернуться в лабораторию, чтобы продолжать исследования. К тому же ей казалось, что через неделю или две матери станет лучше.

Доминик коснулся ее спины большой теплой ладонью:

— Эй! Ты ведь хотела как лучше. С ней все будет в порядке.

Белла пыталась не раскиснуть окончательно.

— Не говори о том, о чем не знаешь наверняка, — она старалась выровнять дыхание. — Спустя месяц после госпитализации она все еще была в больнице, улучшений не намечалось. Я уволилась с прежней работы и переехала сюда. Я сказала ей, что буду ждать ее здесь, в этом доме. Я была уверена, что это позволит ей быстрее выздороветь… — голос у нее дрогнул. — Ничего не помогло. Она продолжает твердить о том, что отец был бы жив, если бы не работал на Тарранта Хардкастла.

Лицо Доминика находилось в нескольких сантиметрах от лица Беллы. Выражение его было непонятным. Белла уставилась на столешницу.

— Однажды я громко заявила о том, что намерена подать в суд и вернуть изобретение папы. Я говорила об этом несерьезно, просто так, чтобы не молчать. Внезапно мама приподнялась и схватила меня за руку. В ее взгляде появилось понимание, какого не было несколько месяцев. Разве я могла не использовать эту попытку?

Белла так сильно сжимала пальцы в кулаки, что ногти впивались в ладони.

— Она очень хотела забрать документы отца у того, кого считала виновным в его смерти, — Белла посмотрела на Доминика, ожидая увидеть осуждение в его взгляде, но при тусклом освещении определить его реакцию было невозможно. — Я поступила так, как она желала.

Белла вздохнула, стараясь успокоиться.

— Теперь, прочтя письма папы…

— Ты поняла, что ошибалась.

Она уже намеревалась согласиться с Домиником, как вдруг ей в голову пришла внезапная мысль. А что, если эти письма подложны и написаны только затем, чтобы выставить «Хардкастл энтерпрайзиз» перед общественностью в выгодном свете?

Эту возможность нельзя отрицать. Таррант Хардкастл был прирожденным манипулятором общественного мнения.

— Что ты хочешь делать? — Доминик убрал влажную прядь волос с ее лица. Белла вздрогнула от его прикосновения.