Соблазнить дьявола - Лиз Карлайл Страница 13

– Боже мой, что это?

Маркиз чувствовал себя полным дураком.

– Миниатюрный портрет Грегори, – наконец признался он. – Ну… и его локон. Иногда я ношу это в кармане.

«Иногда? Всегда! Как и вину, которая всегда со мной». Аласдэр проницательно смотрел на него.

– Почему, Дев?

– Не знаю. Просто это делаю, и все.

– Для раны причина не требуется, – рассудительно ответил Аласдэр. – Ясное дело – твой умерший брат… и все прочее.

– Это единственный портрет, который у меня был, – проворчал Девеллин, сердито глядя на скатерть. – А теперь он у Черного Ангела, у этой дряни. К чему он ей, спрашивается? Для чего? Что она будет делать с подобной вещью? Какой прок ей от нее?

Аласдэр молча пожал плечами, ибо появился официант с кофе.

– Мне очень жаль, Дев, – наконец сказал он, подвигая другу чашку. – Она творит это уже месяцы, а до сих пор не известно, кто она. И поймать ее невозможно.

– Ты так считаешь? – спросил маркиз, глядя на него поверх дымящейся чашки.

Два дня спустя Жан-Клод встретился с Сидони. Они всегда договаривались заранее, а встречи происходили в разных местах и в разное время, к тому же Сидони часто меняла внешность.

Сегодня они встретились в библиотеке Британского музея, за несколько кварталов от ее дома. Здесь их вряд ли могли увидеть, и сюда не имели обыкновения заглядывать джентльмены, за которыми охотилась Черный Ангел.

Заняв стол возле окна в редко посещаемом углу читального зала, они с двух сторон обложились книгами, хотя не собирались их даже открывать. Пока Сидони наблюдала за проходом между стеллажами, чтобы удостовериться, что сюда никто не идет, помощник ее брата вставил в правый глаз лупу ювелира и начал скрупулезно изучать сапфировую булавку лорда Френсиса.

– Мадам Сен-Годар, она даже лучше той бриллиантовой, что вы приносили мне в прошлый раз, – прошептал Жан-Клод. – В Париже за нее можно получить хорошие деньги на… как вы говорите…

– На черном рынке.

– Да, черный рынок, – улыбнулся он. – Часы я тоже возьму. И табакерку! Она превосходна!

– Боюсь, Жан-Клод, это всего лишь серебро. Француз пожал плечами.

– Да, мадам, но выложена золотом изнутри. А гравировка! Очень изящно.

– Попытайтесь выручить за нее побольше. Служанка лорда Френсиса отчаянно нуждается в деньгах.

– Приложу все усилия, мадам, – заверил Жан-Клод. – На днях отправляется партия товара через Кале.

Сидони почувствовала беспокойство.

– Жан-Клод, ни в коем случае нельзя вмешивать сюда Джорджа, – уже не в первый раз потребовала она. – Если нас поймают на укрывательстве краденого, его имя не должно упоминаться.

– О, мадам! – Слегка побледнев, Жан-Клод снял лупу. – Тогда месье Кембл отрежет мои… мои тестикулы, да? И заткнет их мне в глотку.

Сидони невольно содрогнулась от его слишком пылкого, однако, не столь уж ошибочного предположения.

– Вы, наверное, имеете что-нибудь еще, да? Подумав о золотой табакерке, лежавшей у нее в ридикюле, она сразу отбросила эту мысль и покачала головой:

– Нет, остальное я не дам, Жан-Клод. Это слишком рискованно.

Молодой человек выглядел обиженным.

– Что такое? Мадам не доверяет Жан-Клоду? Мы весь год делаем вместе дела, и теперь вы говорите…

Сидони прикрыла его руку ладонью.

– Я вам доверяю, Жан-Клод. И люблю вас. Просто эти вещи слишком опасно продавать, даже в Париже. Они превосходны. Но слишком легко узнаваемы. И принадлежат опасному человеку. Если вас поймают, вы почти наверняка будете повешены, и я никогда себе этого не прощу.

Молодой француз явно боролся с собой.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Только дайте Жан-Клоду быстро взглянуть. Я хотел бы увидеть эти прекрасные вещи, которые не могу иметь.

Оглядев, пустую комнату, Сидони вынула из ридикюля первую вещь, завернутую в белый носовой платок. Жан-Клод развернул его, увидел табакерку, бросил взгляд на крышку и побледнел.

– Да, мадам, эту, я думаю, вы можете оставить, – сказал он, торопливо заворачивая ее в платок. – Я слишком хорошо узнаю маленькие алфавиты… не говоря о гербе.

«Алфавитами» были выгравированные на золоте буквы А-Е-С-Н. Сидони открыла рот, чтобы поинтересоваться, что они могут означать, но потом укорила себя за любопытство. Это не имеет для нее значения.

– У вас там что-то еще? – спросил Жан-Клод.

– Еще золотые часы, – сказала она и нерешительно умолкла. Потом вместо часов достала маленький сверток. – И это.

Француз поднял брови.

– Что это может быть?

– У меня нет ключа, – призналась Сидони. – Похоже на коробочку для пилюль или. на что-то вроде квадратного медальона. Тут крошечная петля, но я не смогла ее открыть.

– Интересно, да. – Жан-Клод развернул ткань. – Ах! Необычная вещь, мадам.

– Правда?

– Смотрите, и я покажу. – Достав из кармана сюртука тоненький инструмент, он с большой осторожностью ввел его между краями таинственной безделушки, затем повернул ее так, чтобы Сидони могла следить за его действиями. – Маленькое сокровище, не так ли?

Она кивнула. Вещь действительно напоминала большой медальон. На одной стороне в золотой рамке был портрет молодого человека при высоком воротнике и галстуке сложного покроя. На противоположной стороне под стеклом – локон темных волос.

– Изысканно! – прошептал Жан-Клод, явно заинтригованный. – Это вещь Дьявола с Дьюк-стрит?

Удивленная не меньше его, Сидони кивнула и, глядя на портрет молодого человека, пыталась угадать смысл.

– Да, – наконец сказала она. – Вещь Девеллина. Что вы можете сказать об этом юноше?

– Он его любовник. Кто же еще? – с французской непосредственностью заявил Жан-Клод.

Но после недавнего общения с маркизом Сидони трудно было в это поверить.

– Его отец, возможно? – Она сразу поняла, что ошибается, портрет слишком новый.

– Дьявол порвал отношения с семьей, – беззаботно скачал Жан-Клод. – Все говорят, что это правда. Такой красивый мальчик, он должен быть любовником, нет?

– Нет. Я так не думаю.

Пожав плечами, Жан-Клод захлопнул медальон и снова аккуратно завернул его.

– Я могу это переплавить. Только золото имеет ценность. Маленький портрет легко опознать, и его появление на рынке погубит нас.

Сидони забрала сверток.

– Нет, я не могу этого сделать.

– Большая опасность, мадам, хранить подобную вещь.