Замуж за принца - Джулия Лэндон Страница 13

Она устроилась с полной тарелкой еды возле двери, за столиком, стоящим чуть в стороне от других, чтобы не мешать выходить тем, кто желал покинуть зал. Именно там, уплетая бутерброд, она в очередной раз заметила того увлеченного худощавого алусианца, который и представлял принцу молодых дам. Сейчас он был уже не таким восторженным. Он просто стоял в зале, и Элиза гадала, чем же он, собственно, занимается, когда неожиданно в зал вошла группа алусианцев, во главе которой шагал принц. Худощавый алусианец поспешно встал у них на пути, и тут Элиза поняла, что он там и стоял для того, чтобы успеть перехватить его высочество.

С другой стороны, принца, казалось, раздражала настойчивость худощавого мужчины, и он пытался искусно его обойти. Но худощавый явно был настроен решительно. Элиза откусила большой кусок бутерброда и стала с энтузиазмом жевать, наблюдая, как тот обращается к принцу, а принц ему отвечает, а потом, бросив на ходу пару слов, обходит его. Тем не менее принц задержался на мгновение, прежде чем продолжить свой путь, и худощавый господин, который, казалось, был чем-то угнетен, ссутулился и уставился в пол, не обращая внимания на проходивших мимо него людей.

Элиза не думала, что ее хоть как-то волнует этот высокомерный принц, несмотря на его прекрасные зеленые глаза. Интересно, куда он так решительно направляется?

Худощавый алусианец неожиданно поднял голову и посмотрел в сторону двери, ведущей в банкетную залу. Элизе вдруг показалось, что его взгляд остановился прямо на ней. Она застыла, такой себе бурундук с набитым бутербродом ртом. Неужели он действительно смотрит на нее? Сложно было сказать из-за маски. Вряд ли.

Что ж, если он таки на нее и смотрел, то его спугнули, потому что мужчина резко повернулся и поспешил удалиться в противоположном направлении. Он подошел к одному толстяку-англичанину и увел его в сторону, и оба погрузились в оживленную беседу.

Этот похожий на кабанчика англичанин показался Элизе знакомым, и она стала перебирать в памяти мужчин, с которыми ей довелось общаться.

— Вот ты где!

Этот окрик так напугал Элизу, что она едва не подавилась бутербродом.

— Господи, что ты здесь делаешь, Элиза? — в ужасе воскликнула Каролина. — Ты давишься едой так, как будто уже много недель не ела.

— Я голодна, — стала оправдываться Элиза. — Яства просто восхитительны. Хочу все отведать.

— А такое впечатление, что у тебя все меню на тарелке. — Каролина вздохнула и тяжело опустилась рядом с Элизой. — Я так натанцевалась, что больше и шагу ступить не могу. — Даже несмотря на съехавшую маску, Элиза считала, что Каролина сегодня вечером выглядела весьма очаровательно. Но в этом была вся Каролина — она всегда безукоризненно одевалась. Ей посчастливилось иметь красивую внешность и отличную фигуру. Даже в ночной сорочке, со спутанными волосами она выглядела прелестно. Высокая, гибкая, с белокурыми волосами, которые были уложены кольцами над ушами и скреплены бархатными завязками ее золотой маски, она была великолепна. Рукава ее платья из золотого с белым муслина были украшены золотистыми бархатными лентами. На шее — всего одна нитка жемчуга.

Но прежде всего в глаза бросалась ее золотая маска. Настоящее произведение искусства. Она напоминала огромные кошачьи глаза и была оторочена тем же материалом, из которого было пошито платье. Целые каскады бус свешивались по углам маски и шли по всей ее кромке.

Когда они наряжались на бал, Каролина провела чрезвычайно много времени у зеркала, любуясь собой под разными углами и поправляя платье и маску.

— Мадам Розенстерн сделала эту маску специально для меня, именно для этого события, — сообщила она Элизе и Холлис.

Каролина внезапно потянулась за бальной картой Элизы, что свешивалась у нее с запястья.

— Элиза! У тебя ангажированы только три танца!

— Мне пришлось танцевать польку, — призналась Элиза и откусила бутерброд. — Ты хотя бы представляешь, как ужасно я танцую польку?

— Знаю я, как ты ужасно танцуешь, дорогая, но думаю, что с кадрилью ты вполне справишься. Однако, как я вижу, у тебя на этот танец нет партнера. Нужно отыскать распорядительницу…

— Нет!

— Да оставь же наконец свой бутерброд. Ни один джентльмен не станет рассматривать даму как партнершу в танце, не говоря уж о потенциальной супруге, если поймет, что будет не в состоянии прокормить ее.

Элиза положила недоеденный бутерброд на тарелку.

— Если кто-то из джентльменов рассматривает меня как потенциальную супругу, он также должен принять во внимание, что меня нужно кормить. Быть может, ты будешь крайне удивлена, Каро, но я приехала на этот бал не для того, чтобы найти себе мужа. Я приехала сюда увидеть принца, и я его увидела. Причем дважды, — дерзко добавила она.

Каролина ахнула:

— Видела принца? Когда?

— Когда пряталась от распорядительницы бала. Вон, посмотри туда, видишь того худощавого алусианца, который беседует с толстяком-англичанином?

Каролина огляделась.

— Который из них?

— У него одна рука затянута в черную перчатку, и он прижимает ее к телу.

— И что он?

— Именно он официально представлял всех девушек принцу, который, кстати, сбрил бороду. А ведь ты чуть не потеряла голову из-за этой бороды.

— Вот как! Подозреваю, что он сделал это для того, чтобы сохранить инкогнито.

— А с кем разговаривает этот алусианец?

Каролина чуть выпрямилась, чтобы получше разглядеть толстяка.

— А это, если я не ошибаюсь, господин Джон Хит, банкир. Ты же знакома с его дочерью Люсиль, разве нет?

Элиза покачала головой.

— Нет? — Каролина наклонилась к ней и зашептала: — Бедняжка вот уже два сезона не получает предложения руки и сердца. И я слышала, что даже ее приданого недостаточно, чтобы компенсировать простоватую внешность. Ее не считают завидной партией.

— Мы могли бы подружиться с ней, не правда ли?

Каролина смерила подругу пристальным взглядом. Но тут же обе переключились на оживленно беседующих в противоположном конце залы мужчин. К ним присоединился еще один англичанин.

— Как же тебе, скажи на милость, удалось добиться быть представленной самому принцу? — потребовала объяснений Каролина. — Чтобы быть представленной, нужно получить приглашение.

— Мне так и сказали. — Элиза поддела вилкой внушительный кусочек пропитанного ромом бисквита. — Я столкнулась с ним в коридоре между комнатой, служившей ему чем-то вроде кабинета, и бальной залой.

— Где?

— В коридоре.

— И что ты там делала, в коридоре?

— Пряталась, — призналась Элиза. — Он отведал пунша из моего бокала. Сказал, что очень вкусно. А потом пытался соблазнить меня.

У Каролины от удивления округлились глаза. А потом она залилась безудержным смехом.