Мой шейх - Лиз Филдинг Страница 13

— Девушек на Западе не защищают отцы, — сказал он, не проводя аналогий или же игнорируя их. — Они провокационно одеваются, выходят без сопровождения. Поэтому все и происходит.

— Возможно. Ее отец, мой дед, умер, когда ей было четырнадцать. Может, если бы он был жив, все сложилось бы по-другому. — Ее бабушка не ушла бы в религию настолько. Мать не стала бы бунтовать.

— У него не было братьев?

— Братьев?

— Здесь, если мужчина умирает, то братья заботятся о его жене как о своей. Принимают ее в дом. Становятся мужьями.

Люси нахмурилась.

— Что, буквально? Исполняют супружеские обязанности? Даже если женаты?

— У женщины есть потребности. Чтобы ее обнимали, чтобы постель не пустовала. Если это ее желание, то он обязан исполнять его.

— Никогда бы не подумала…

— Ваша культура делает вас слепыми, — ответил Ханиф, уловив иронию в ее голосе.

Он закончил расчесывать ей волосы и развернул кресло так, чтобы они скорее высохли на солнце.

— Ты считаешь, что мужчина, который это делает, думает только о своем удовольствии. Что это унижает женщину.

— Быть второй женой? — Люси была абсолютно уверена, что это не повышает ее статуса, но не хотела говорить о том, чего не знала.

— Обычай иметь более одной жены зародился именно из-за женщин, которые остались вдовами по вине войны. Это непросто для мужчины.

— Нет?

Возможно, ее голос звучал неубедительно.

— На Западе мужчина может иметь двух или трех женщин и не иметь никаких обязательств перед ними. Это обременительно. Здесь же мужчина отвечает за своих жен, которые, кстати, имеют равные права. Если он подарит платок, платье или предмет мебели одной, то другие обязаны получить то же самое.

— Мужчина должен платить за свое удовольствие.

— Тебя это забавляет, да?

— Ты хочешь, чтобы я пожалела человека, у которого три жены?

— Нет, но хочу понять твое видение жизни. Ты представляешь, каково женщине, брошенной на произвол судьбы? А ее детям? Им бы пришлось любыми способами находить средства для существования.

— А… — скептически сказала она. — Понятно.

— Сейчас мужчина редко берет себе в жены более одной женщины, — сказал он, чтобы смягчить ситуацию.

— И правильно делает, — посмеялась она. — Мне думается, что в наш потребительский век это было бы безумно дорого.

— И физически изматывающе. — На этот раз на его лице появился намек на улыбку. — Ведь жены должны получать все в равных долях…

— В Англии, — сказала быстро Люси, чтобы скрыть смущение, — закон никогда не позволял иметь больше одной жены. К тому же у дедушки не было братьев. Были только я и бабушка. Теперь и ее нет.

— Сочувствую. — Он задумался, а затем спросил: — Ты не пыталась искать свою маму?

— Зачем?

Он пожал плечами.

— Если бы я ей была нужна, то она вернулась бы. — Люси так об этом мечтала! Что мама внезапно придет и заберет ее к себе. В уютный дом… Будет ее красиво одевать, устраивать вечеринки в честь дня рождения в местном бургер-баре, как это делали для других детей. — Я была там, где она меня бросила.

— Может, ей стыдно возвращаться к тебе?

— Я думаю, что она не потратила ни секунды на мысли обо мне.

— А твой муж? Он о тебе не думает? Не ищет тебя?

Еще до того, как договорил, Ханиф пожалел о сказанном. Он предложил ей свое покровительство без всяких условий. То, что Люси пыталась найти ответ, который устроил бы его, только подтверждало, что она в беде. Он сделает все возможное, чтобы она избежала любых проблем с законом в Рамал-Хамра. Но проблемы Люси Форестер с ее мужем Ханифа не касались.

— Хватит, — сказал он, вставая. — Солнце слишком жгучее для твоей светлой кожи.

— Я думала, что будет жарче, — ответила Люси, радуясь смене темы. — Когда я прилетела, мне показалось, что здесь сущий ад.

— Влажность на побережье может быть очень неприятной в это время года. Здесь выше и прохладнее, но не стоит расслабляться. Бриз с гор очень обманчив. Тебе и без солнечных ожогов хватает неприятностей.

— Захир, у меня для тебя есть работа.

— Сэр?

— Тебе отдали вещи Люси Форестер? В больнице.

— Да, ваше высочество, одежда была в ужасном состоянии, к тому же медсестрам пришлось разрезать ее, чтобы снять с Люси.

— Среди вещей не было драгоценностей?

— У меня в офисе что-то лежит.

— Это все? — спросил Ханиф, открывая конверт, в котором лежали треснувшие часы.

— А вы что-то конкретное искали?

— Я хочу, чтобы ты вернулся в больницу и убедился, что отдали все. Найди медсестру и спроси ее, не было ли кольца.

— Да, сэр.

— Также купи ей одежду, взамен той, что она потеряла в аварии.

— Я? — пропищал Захир.

— Да, размер можешь посмотреть на этом. — Ханиф указал на лохмотья, в которые превратилась одежда Люси.

— Вы просите меня купить женскую одежду? И белье?

— Да, обязанности помощника очень тягостные, — посмеялся Ханиф, но потом, пожалев его, добавил: — Надеюсь, тебе поможет одна из твоих родственниц, если ты ее вежливо попросишь.

— Вы, наверное, шутите! Попросить сестер купить женское белье для меня? Да мне такое устроят!

— Тогда ты в любом случае в неудобном положении.

— С другой стороны, если я скажу, что это услуга для вас, они из кожи вон вылезут, чтобы быть полезными. По правде говоря, это самый лучший вариант. Они могут делать покупки, пока я изучаю информацию касательно этой турфирмы. Посмотрим, что она из себя представляет.

— А как ты собираешься это сделать?

— Они организуют туры для серферов, завершающиеся банкетом в пустыне. У меня осталась униформа американского университета с тех пор, как я там учился. Я могу сойти за туриста и поговорить с персоналом. — Энтузиазм Захира был вызван не желанием помочь, а возможностью побыть среди молодых людей. — Я пришлю все, что купят сестры, на вертолете.

— Похоже, ты все продумал. Очень хорошо, Захир, но не болтай лишнего и не упоминай имени Люси Форестер.

* * *

Люси услышала звук вертолета и выглянула из окна. Она хотела увидеть, взлетает он или садится.

Люси взяла костыли, полная решимости выйти на улицу и посмотреть, что происходит. Она заметила Амейру, которую любопытство тоже заставило выглянуть из-за двери. Девочка тут же нырнула обратно, но не убежала.

— Здравствуй, Амейра, — сказала Люси по-арабски и в ответ услышала хихиканье. — Меня зовут Люси.