Ночь, когда огни погасли - Карен Уайт Страница 13

Спина мучительно болела, когда они наконец вынули из духовки последнюю порцию печенья и покончили с обжаркой последних кусочков окры. Мэрили хотела попросить Душку вновь повторить рецепт, чтобы она могла записать, но тут Лили спросила:

– Мам, ты знаешь, что такое блог?

Мэрили почесала нос локтем, потому что руки были в рукавицах.

– Не слежу за ними, но что такое, знаю. А тебе зачем?

– Бейли Блэкфорд говорит – появился новый блог про Свит-Эппл, и я знаю людей, про которых там пишут.

– Правда? Как называется?

– «Правила игры». Мама Бейли думает, он про семьи с детьми, которые целыми днями занимаются спортом. Но мне кажется, не только об этом.

Мэрили нахмурилась, еще не поняв, о чем говорит Лили, но впечатлившись ее проницательностью.

– Кто автор?

– Никто не знает, потому что он подписывается просто «Ваша соседка», но миссис Блэкфорд считает, это мама кого-то из Виндвудской академии, потому что он очень много о ней знает. Это называется «а-но-ним-ный» – когда никто не знает автора. – Она нахмурилась. – Бейли считает, не надо тебе рассказывать.

– О блоге? Почему? Там что-то плохое?

Лили понимала, что слово «плохое» означает нецензурную лексику, обнаженные тела, наркотики и все остальное, что она вкратце увидела в «Крестном отце».

– Не знаю, я еще не читала. Бейли говорит, что пришлет мне ссылку. Ты почитаешь?

Складка на лбу, пропавшая на время кулинарного урока, вновь прорезалась.

– Да, конечно. Я первая, хорошо? Просто выясню, нет ли там чего-нибудь неподходящего для десятилетней девочки. – Наклонившись, она поцеловала дочь в макушку. – Спасибо, Лили. Спасибо, что рассказала мне.

Лили просияла, и сердце Мэрили больно сжалось. Потребность в одобрении, всегда бывшая чертой ее характера, после развода усилилась. Еще одна причина проклинать Майкла по ночам, когда Мэрили просыпалась и не могла заснуть. Душка стояла у раковины, наполняла ее горячей водой и держала спину очень прямо – никаких признаков горба.

– Ради бога, – сказала Мэрили. – Вы и так много для нас сделали. Я уберу сама. Вы возьмете с собой немного печенья и жареной окры?

Старая женщина, казалось, не слышала. Она смотрела в окно, на Колина, который качался на качелях.

– Что вы будете делать, если он поймает собаку и она окажется бездомной?

Этот вопрос удивил Мэрили.

– Не знаю. Я стараюсь решать проблемы по мере поступления. Иначе они накроют меня с головой.

Душка выключила воду, оперлась руками на край раковины.

– Собаки долго не живут. Это слишком больно для ребенка.

– Неужели у вас никогда не было собаки? – спросила Лили.

Ее губы на миг изогнулись в печальной улыбке, тут же ставшей гримасой.

– Я росла среди собак. Братья всегда возились с дворовыми, а одну папа разрешил мне держать дома, если она не будет попадаться на глаза маме – она их не любила. Мою собаку звали Дикси. Она… – Душка внезапно осеклась. Складывая полотенце четким четырехугольником, сказала: – Скоро начнется моя передача, и ужинать пора.

Мэрили ощутила странное чувство, будто ее чего-то лишили. Будто она упустила возможность получить то, о чем сама еще не знала. Будто Душка едва не позволила ей заглянуть в свою жизнь, что могло стать началом если не дружбы, то некой особенной близости, которой Мэрили до этого момента не могла себе представить. Может быть, оттого, что Душка столько времени жила одна, Мэрили показалось, будто у них есть что-то общее. Она понимает, каково жить одной. Понимает одиночество, пустоту и тоску, которые приходят к ней не только в холодную постель по ночам – они рядом каждую минуту каждого дня. Чудовищный груз всех решений, тягот и радостей, которые она надеялась разделить. Ненависть, оттого что в случившемся виновата не она. Мужа Душки убили на войне. Но и ее сердце опустело, будто любимого забрала смерть.

Мэрили выдвинула стул из-за стола.

– Вы весь день на ногах. Посидите, отдохните, а я налью вам стакан сладкого чая. Уж это я умею – заваривать чай меня научил дедушка, а он родился и вырос в Южной Джорджии.

Душка нахмурилась:

– Вряд ли он будет достаточно сладок для меня.

– Колину нравится, а он любит одни сладости, – сказала Лили, не отрываясь от ноутбука.

– Ну ладно, – неохотно проворчала Душка, – так и быть, выпью стаканчик. Но только один.

Мэрили улыбнулась и разлила чай по четырем стаканам из кувшина, стоявшего в холодильнике. Поставив два из них перед Лили, сказала:

– Время за компьютером истекло. Пойди подыши свежим воздухом и отнеси стаканчик брату.

Душка строго посмотрела на Лили.

– Не вздумай ходить в лес. У меня сегодня совсем нет времени везти вас в больницу, и я сомневаюсь, что ваша мама сможет вести машину, когда тебе или Колину вцепится в ногу водяной щитомордник ^[8].

– Хорошо, мам, – Лили обеспокоенно посмотрела на Мэрили, без споров закрыла ноутбук и очень медленно, чтобы не расплескать чай, побрела к двери. Она до того боялась сделать что-нибудь не так, что Мэрили готова была крикнуть ей: беги что есть мочи с этими стаканами, разлить чай – не самая страшная в жизни ошибка, вытереть его ничего не стоит. Но, наверное, Лили сама должна учиться на своих ошибках. Если Мэрили в чем-то и была уверена, так это в том, что каждый совершает свои ошибки, и неважно, сколько раз ему объясняли, как правильно.

Оставшиеся два стакана Мэрили поставила на стол.

– Простите, у меня нет лимонов. Забыла зайти в магазин по дороге домой.

Душка сделала большой глоток и чуть подержала во рту, прежде чем сглотнуть.

– Ну, бывает и хуже.

– Вот спасибо, – ответила Мэрили, надеясь, что старая женщина услышит в ее голосе сарказм, который она и не думала скрывать. Она смотрела на левую руку Душки, лежавшую на широкой сосновой столешнице. Единственное, что украшало эту руку, – тонкое золотое кольцо на среднем пальце.

– Этот стол сделал мой отец из высоких сосен, которые росли у нас за домом. Раньше он стоял в том доме, но, когда я вышла замуж, отец подарил его мне. Сказал – раз уж братья ушли на войну, а у меня теперь своя семья, то им с матерью ни к чему такой стол. Думаю, ему было бы грустно каждый вечер видеть его опустевшим. – Она постучала по краешку коротким ногтем без маникюра. – Этот стол мог бы поведать столько историй.

Она подняла глаза, будто ожидала просьбы рассказать, и Мэрили заметила, какого яркого голубого цвета эти глаза, а лицо – в форме сердечка. Мэрили подумала, что Душка была очень красивой женщиной. Овдовевшей больше семидесяти лет назад. Мэрили вновь ощутила эту связь, связь одиночества, которое протянуло между ними свои длинные липкие нити, соединило их, и не важно, хотели они того или нет.