Держу тебя - Наталия Романова Страница 13

Про Сергея Витальевича Маша услышала первый раз от девочек. Она искренне удивилась, узнав, что сестрёнки Алёшины ходят не на танцы или кружок рисования, как большинство девочек, а на самбо. Бывали девочки боевые, даже драчуньи, эдакие «маленькие разбойницы», но Лиса и Лина — спокойные барышни. Они любили розовый цвет, играли в куклы, приносили раскраски с волшебницами, одним словом, были самыми настоящими девочками, представляющими себя в роли принцессы, а не рыцаря. И вдруг — самбо. Интересный выбор. Неожиданный. На вопрос-удивление Марии Константиновны, сестрички простодушно ответили, что на самбо «самый лучший тренер на свете».

«Каким может быть «самый лучший тренер на свете»?» — улыбаясь, думала Маша, переступая порог детского спортивного клуба «Русский богатырь», она пришла по просьбе Игоря. Владелец клуба — его приятель, — тоже отправлялся на зимнюю смену в лагерь, это и стало решающим фактором в согласии отца с прихотью дочерей. Никакой супер-тренер, никакие обстоятельства не заставили бы его согласиться на сомнительную авантюру, Маша в этом была уверена. Любовь к своим детям и забота о них были у Игоря неподдельными.

Переступив порог, Маша замерла — запотели очки, а она всё ещё терялась, никак не могла привыкнуть к своему новому зрению, вернее, к его отсутствию. Впереди слышались детские голоса. Привычная для уха учителя начальных классов какофония прорезалась бранным словом. К тому времени очки пришли в норму, и Маша наблюдала за угловатым, высоким подростком и мужчиной, стоящим над ним, методично, со спокойствием буддийского монаха, выговаривающим парню за сквернословие.

— А я чо? — всполошенный подросток упёрся взглядом в стену, руки и ноги его ходили, как на шарнирах. — Я-то чо?

— Мы не сквернословим в клубе, мы не сквернословим рядом с детьми, мы не сквернословим на виду у женщин, — повторил фразу мужчина, кстати, уже четвёртый раз.

— А чо я?

— А ты, Скворцов, сейчас извинишься перед женщиной, — мужчина показал рукой на Машу. — А потом жду тебя в своём кабинете.

— Я-то? Не буду я, — некий Скворцов впился взглядом в Машу. — Она и не женщина вовсе! Девчонка!

— Раз, — спокойно продолжил мужчина.

— Да чо я-то?

— Два.

— А вот и ничего! — сам себе ответил набычившийся Скворцов.

— Три. Пятьдесят отжиманий.

— Ладно, — угловатый двинул плечом-шарниром и фыркнул, мол, напугали, и направился за какую-то дверь, позже Маша узнала — в спортивный зал.

— Здесь!

— Так грязно же!

Действительно, снег, приносимый с улицы, таял, превращался в кашу из грязи и воды, растекался под ногами лужами и хлюпал разводами. Ну и порядки в этом спортивном клубе, дедовщина какая-то.

— Как твой рот, — мужчина широченно улыбнулся и подмигнул Маше, та опешила, не то от фамильярности, не то от искренности улыбки. На нём была футболку с надписью «Русский богатырь», и он был таким здоровенным, что встреть его Маша один на один — испугалась бы. Действительно — русский былинный богатырь.

— Девушка, вы кого-то ищите? — участливо спросил богатырь.

— Розенберга Матвея Леонидовича, — отчеканила девушка. Фамилию, имя, отчество владельца и главного тренера клуба она запомнила хорошо.

— Собственной персоной, — богатырь улыбнулся и жестом пригласил Марию Константиновну пройти с ним, как минимум, отойти с дороги. Она всё ещё стояла у входной двери и мешала проходу.

Пришлось обойти недовольно пыхтящего, отжимающегося Скворцова и постараться не засмеяться над Матвеем Леонидовичем, вернее, над надписью на футболке. Русский богатырь Матвей Розенберг!

Маша посмотрела на подростка и вопросительно на Матвея Леонидовича, порядков клуба она не знала, но отжимания — явное наказание, глупо оставлять провинившегося наедине с собой, вряд ли он станет отжиматься, если не стоять над душой. Скворцов — подросток, судя по всему, проблемный, а не послушный дошколёнок.

— Доотжимается, — прочитал её мысли Матвей Леонидович. — Вы Мария Константиновна? От Игоря Вячеславовича? Не ошибаюсь?

— Не ошибаетесь.

— Прошу, — Матвей Леонидович встал полубоком, приглашая девушку пройти с ним. — Закончишь, позови Сергея Витальевича ко мне, — это он сказал Скворцову. — И руки как следует помой!

Маша поднялась на второй этаж в кабинет директора детского спортивного клуба. Они немного поговорили, формальность, на которой настаивал Игорь. Вопрос был решён, проживание и дорога оплачены. Маша сдала медицинские справки, задала несколько вопросов, а потом в кабинет ввалилась дебелая дамочка лет сорока и вместо приветствия заголосила о некоем Гришеньке, которого обижает тренер, а Гришенька «плачет и ужа-а-а-асно расстраивается».

Обычная история — приводят гипотетического Гришеньку на занятия, которые ему не нравятся, Гришенька начинает конючить, рассказывать родителям страшные истории о товарищах и учителях, добиваясь в итоге смены деятельности. Матвей Леонидович, всё с той же улыбкой, смотрел на дамочку, видимо, маму несчастного Гришеньки, Маша почла за лучшее ретироваться из кабинета.

Она прошлась по второму этажу, спустилась на первый, захотела взглянуть на тренировку сестрёнок Алёшиных, было интересно, что же там за волшебный тренер, воплощение всех супер-героев Марвел в одном лице и волшебный принц в придачу. Лиса даже начала зарядку по утрам делать, а Лина — выполнять домашнее задание Марии Константиновны, за выполнение она получала наклейку в тетрадке, а потом хвасталась «самому лучшему тренеру на свете».

Почему-то Маша была уверена, Сергей Витальевич — эдакий добродушный пятидесятилетний невысокий мужчина, может, с лысиной на голове, и точно — с небольшим животом. Выглядит как Санта Клаус, только без бороды и чуть моложе. Она подошла к приоткрытой двери в зал и обвела взглядом происходящее. Два щуплых мальчика, видимо, боролись, на взгляд Маши — просто валялись по полу, размахивая ногами, остальные дети сидели вдоль стены и внимательно наблюдали за происходящим, так же внимательно, как тренер, сидевший на корточках рядом с парочкой и громко считающий до десяти. Даже со спины было видно, что тренер и отдалённо не напоминает Санта-Клауса… Одна шевелюра белокурых, вьющихся, собранных в хвост на затылке волос чего стоила. Простая белая футболка обтягивала широкую спину, плечи, подчёркивая рельеф загорелых рук.