Аромат жасмина - Джуд Деверо Страница 13

«Получается, что она очень похожа на свою мать, — говорил отец. — Я рассказывал тебе, как она стреляла в Ангуса?»

Алекс мог бы ответить «да», но ему хотелось еще раз послушать ту историю. Первым ее рассказал Малькольм, двоюродный дедушка Кей. Алекс с отцом трижды приезжали к Мактернам — тогда они жили к северу от Глазго. Алекс был знаком со всеми шестью двоюродными братьями Кей, все они были старше, богаче и образованнее его. Только когда дело доходило до лошадей, вернее, до любых животных, вот тут Алексу не было равных. Именно Дерек — он был старшим из братьев и старше Алекса на одиннадцать лет — распознал в Алексе этот дар. Малькольм, нынешний лэрд клана Мактернов, и его жена Харриет усыновили Дерека. Все знали, что он когда-нибудь тоже станет лэрдом, поэтому слушались его. Он говорил, что Алекс волшебник, потому что способен заставить животных делать то, что ему надо. Когда Алекс написал об этом Нату, тот стал называть его Мерлином, а чтобы объяснить, откуда это прозвище, прислал книжку о древнем чародее. Прозвище прижилось, и с тex пор Нат всегда называл Алекса Мерлином.

Мысли Алекса вернулись к настоящему, и он увидел вдали ту самую таверну. То, что она большая и что в ней много народу, его не обрадовало. Если в таверне так много посетителей, значит, они наверняка слышали новости из Чарлстона. Будь он в чистой и хорошей одежде, пусть и с бородой, никто не обратил бы на него внимания, когда он зашел бы и заказал еду. Но в том виде, в котором он сейчас, ему не миновать тюрьмы.

— Проклятие! — пробормотал Алекс и собрался повернуть назад.

Они с Кей протянут еще несколько дней на вяленой говядине и сухих фруктах. И чем дальше они уедут на юг, тем меньше вероятность, что их узнают.

Однако урчание в животе напомнило Алексу о том, что его организм нуждается в пище. Он спешился и отошел под деревья, откуда можно было наблюдать за крыльцом таверны. Кухня располагалась в задней части дома, а во дворе стоял огромный котел. Туда-сюда сновали повара и мясники в заляпанных кровью фартуках.

Люди постоянно входили в таверну и выходили из нее, двойная дверь не закрывалась. Нет, пробраться внутрь так, чтобы его никто не узнал, невозможно.

И тут Алекса осенило. Если он сам не может зайти внутрь, надо сделать так, чтобы все вышли оттуда. Он проверил, сколько у него с собой пороха. Оказалось, что имеющегося количества хватит, чтобы устроить большой шум. Нужно еще несколько сосновых шишек.

Кей бежала по тропинке, пока шотландец не исчез из виду, а потом вернулась к жалкому подобию лагеря и села на бревно. В руке у нее был пистолет, и она вдруг засомневалась, что порох сухой. Если он отсырел, то при выстреле пистолет может взорваться и опалить лицо. Если же не взорвется, то понадобится целых три минуты, чтобы перезарядить его. А что, если порох окажется позади той цели, в которую она соберется стрелять? Если, скажем, на нее пойдет медведь и она промахнется, как она обойдет эту зверюгу, Чтобы добраться до пороха и перезарядить пистолет? С другой стороны, если она не убьет медведя с первого выстрела, тот сам растерзает ее, так что порох ей уже не понадобится.

Когда позади нее хрустнула ветка, Кей подскочила и выставила перед собой пистолет. Оказалось, что это всего лишь белка.

— Надо успокоиться, — вслух сказала Кей и огляделась по сторонам, проверяя, не услышал ли ее кто-нибудь.

Она не привыкла быть одна. Дома, в Виргинии, или у родственников в Шотландии рядом с ней всегда кто-до находился. Кей на мгновение прикрыла глаза и загадала желание увидеть отца, или одного из родных братьев, или кого-нибудь из двоюродных.

— Согласна даже на Тэлли, — прошептала она.

Если сейчас здесь верхом появится Тэлли, она так обрадуется, что воспримет его подколки и издевательства с улыбкой.

Кей открыла глаза и снова села на бревно. Среди родственников так много мужчин, но ни один не пришел спасти ее, обнять и заверить, что все будет хорошо. Да и к маме не побежишь, чтобы выплакаться у нее на груди и поведать о своих горестях. Если она заявится к родным, их тут же арестуют вместе с ней за участие в побеге преступника.

На глаза навернулись слезы, Кей вытерла их и устремила взгляд на тропинку. Шотландец уехал недавно, так что нечего надеяться, что он скоро вернется.

Она снова вскочила, когда услышала какой-то шум позади себя, но, оглянувшись, ничего не увидела, во всяком случае, медведя, намеревающегося съесть и ее, и лошадь. То, что жеребец спокойно щипал травку, успокоило Кей, и она ceлa.

Она была бы рада развести костер, но шотландец велел ей этого не делать, так как опасался, что кто-нибудь заметит дым. Было прохладно и сыро и очень одиноко в лесу, а костер согрел бы, развеял сумерки и подбодрил, к тому же горящими ветками можно было бы отгонять диких зверей.

И опять Кей приказала себе успокоиться, но в голове все равно появлялись всякие предположения. Не исключено, что шотландец не вернется. Без нее ему будет проще, он сможет передвигаться быстрее. Она не видела карты дяди Ти-Си, поэтому не представляла, где у него назначена встреча с членами экспедиции, — хотя какая ей разница? Ее оставят где-нибудь, и она будет ждать, когда за ней приедут, или пошлет человека за родственниками.

Кей встала и прошла под навес, натянутый шотландцем. Интересно, спросила она себя, это убежище он предназначат только для нее?

Она завернулась в просторный плащ Хоуп, набросила на голову капюшон, села и подтянула к себе колени. Чувствуя, как ее согревает шерсть, она вспомнила последнюю ночь в доме дяди Ти-Си. Она понимала, откуда взялась ее небывалая храбрость: ее ужасно разозлило, что Хоуп воспринимает ее как легкомысленную пустышку, поэтому решила выполнить задание, которое ей поручил Ти-Си.

— И ведь она была права, — вслух сказала Кей, смахивая слезы.

Надо думать о чем-то хорошем. Надо думать о… о… О просьбе Хоуп привезти ей мужа, сообразила Кей. Это отличный повод для смеха. Хоуп властная, любит всем заправлять, не всегда добрая и иногда говорит гадости. Неудивительно, что она не замужем.

Может, Хоуп и шотландцу стоит пожениться, подумала Кей, и эта мысль успокоила ее, даже согрела изнутри. Она представила, как он станет требовать, чтобы женщина слепо подчинялась ему, и эта парочка будет спорить. Хоуп прикажет своему мужу принимать ванну хотя бы раз в год, он же заявит ей, что она обязана делать то, что он ей говорит, даже если в этом нет никакого смысла, и эта картина заставила Кей громко рассмеяться. Улегшись на усыпанную опавшими листьями землю, она попыталась удержать в сознании эти забавные мысли. Шотландец старше Хоуп — по ее прикидкам, ему чуть за сорок, — но в этом нет ничего страшного. Хоуп, которой почти тридцать, нельзя привередничать, ей придется принять того, кого она для не найдет. Размышляя таким образом, Кей постепенно погружалась в сон, столь необходимый ее утомленному телу.