Созданные для любви - Барбара Делински Страница 13

В пятнадцать лет у Лиа развилась булимия — в те времена эта болезнь еще не стала модной. После того как она вдруг упала в обморок, ее срочно отвезли в больницу, где она провела целый месяц. До этого обморока Вирджинию ничто не настораживало, она не замечала, что с одной из ее дочерей творится неладное. Когда Лиа попала в больницу, мать, конечно, уделяла ей внимание, но не снизошла до того, чтобы нарушить привычный ритм жизни. Участвуя в то время в турнире по гольфу, она не пропустила ни одной игры.

— Вы не обсуждали с матерью этот случай в прошлом году, когда ездили к ней? — спросила Элин.

— Нет, тогда было неподходящее время, чтобы злиться на мать. Я хотела ее поддержать и по возможности ей помочь.

— То есть быть такой, какой она никогда не была по отношению к вам? Не в этом ли состояла ваша месть?

Лиа поморщилась:

—Что-то в этом роде, но ничего не вышло. Моя мать не отличается развитой интуицией. Мои мотивы всегда были выше ее понимания, и в этот раз, если я поеду в Мэн, получится то же самое. Мне не стоит ехать, правда не стоит. Лучше отослать билеты обратно, вежливо поблагодарить и отказаться. Я могу сослаться на то, что у меня нет времени.

Лиа очень хотелось так и поступить, но самое неприятное заключалось в том, что время у нее как раз было. Разве что она затеет ремонт или отправится в путешествие. Ее отказ Вирджинии определенно не понравится, но так матери и надо, она это заслужила.

— Но ведь я не могу так поступить, правда? — Лиа безнадежно посмотрела на Элин. — Хоть я и не знаю в Мэне ни единой живой души, я приеду туда на две недели, как просит мать, и выполню дочерний долг, даже понимая, что она этого никогда не оценит.

— А может, оценит. Возможно, вас ожидает сюрприз, Не забывайте, Лиа, что ей исполняется семьдесят, это серьезная веха, возможно, в ней что-то изменилось.

— Хорошо бы. Наверное, если я все-таки поеду, это будет одной из причин.

— Назовите мне другие.

— Она моя мать.

— А еще?

— Она обратилась ко мне, а не к Кэролайн или к Анетт.

— А еще?

— Ей почти семьдесят лет, она может в любой момент умереть, и тогда меня до конца жизни будет мучить совесть. И еще, когда все будет сказано и сделано, мне хочется получить ее одобрение. Это, может быть, мой последний шанс. — «Последний шанс — как это мрачно звучит», — подумала Лиа. — Она пишет, что хочет побыть со мной, поговорить. Именно этого мне всегда хотелось, как же я могу отказаться? — Лиа попыталась это представить и не смогла. — В общих чертах это все. Я не хочу ехать, но не могу не поехать.

Она встала с кушетки.

Элин проводила ее до двери.

— Лиа, все не так просто. Вот вы сказали, что плохо сходитесь с новыми людьми, а я думаю, вы можете с этим справиться. Этой поездкой вы докажете себе, что можете. И еще одно. У вас все еще недостаточно высокая самооценка, но правда заключается в том, что вы откликнетесь на просьбу матери потому, что вы хороший человек. Это действительно так. Вы совсем не такая, как мать, вы не равнодушны к людям и не боитесь это показать. Это очень хороший признак.

—Возможно. Но что будет потом, когда эти две недели закончатся? Мать с улыбкой потреплет меня по щеке и отошлет домой, как всегда поступала в прошлом?

—Вы будете знать, что сделали все от вас зависящее и вам не о чем жалеть. Вы побываете в двухнедельном отпуске, в новой, непривычной обстановке и благополучно вернетесь, ничего не потеряв. У вас открыты глаза. Вы знаете, чего можно ожидать, а чего не стоит. Все будет хорошо. Вы справитесь.

В последующие недели Лиа цеплялась за эту мысль, хотя в то же время пыталась найти для себя убедительный предлог отказаться от поездки. Она позвонила Сьюзи Макмиллан — ее третий муж служил послом и имел давние связи в дипломатическом корпусе. На приемах, которые устраивала Лиа, супруги Макмиллан были ее главной опорой.

— Привет, Сьюзи. Это Лиа. Как поживаешь?

— Я как раз собиралась уходить, — ответила запыхавшаяся Сьюзи. — Мы с Маком приглашены на обед в посольство, а потом вылетаем в Ньюпорт.

— А я тут подумала, не устроить ли нам в конце месяца нечто грандиозное, — осторожно предложила Лиа. — Вы к этому времени вернетесь?

— Вряд ли, Лиа, лучше на нас не рассчитывай. Может быть, в другой раз.

Лиа набрала номер Джилл Принс. С Джилл они вместе работали в благотворительном обществе. Муж Джилл возглавлял в Вашингтоне один из влиятельных аналитических центров.

— Привет, Джилл, как дела?

— Лучше не спрашивай, такая суматошная жизнь! Дети заканчивают учебный год, поэтому, сама понимаешь, у нас сплошные пикники, балы, концерты, а в промежутках я пытаюсь собрать детей в лагерь. А ты чем занимаешься?

— Да так, ничем особенным. Я подумала: может, сходим куда-нибудь на ленч на следующей неделе?

Джилл вздохнула:

—Не могу, Лиа. Пока дети не уехали, не могу строить никаких планов. А как только мы закинем их в лагерь, сразу же поедем в Квебек. Если только после нашего возвращения?..

Лиа попыталась договориться с Моникой Сэйвинс. У Моники не было ни мужа, ни детей, но зато было множество приятелей.

—Лиа, я бы с удовольствием поехала с тобой в оздоравительный центр, но сейчас неподходящее время. — Моника понизила голос до шепота и доверительно сообщила: — Я ветречаюсь с Филиппом Дорианом. — Когда Лиа никак не отреагировала на эту новость, она пояснила: — Он скрипач, играет в Национальном симфоническом оркестре. У него невероятные руки! — Моника мечтательно вздохнула. — Так что как нибудь в другой раз. А сейчас мне нужно бежать, Говард пригласил меня на ленч. Ты ведь знакома с Говардом? Он работает на Си-эн-эн. — Она снова понизила голос: — Говард не знает про Филиппа, и я постараюсь, чтобы не узнал. Ты ведь никому не проболтаешься, правда?

Лиа пообещала молчать, для нее не составляло труда выполнить это обещание, так как личная жизнь Моники ее всегда немного смущала. Кроме того, у нее были свои планы. Она позвонила еще нескольким знакомым, но складывалось впечатление, что на те две недели в июне, на которые приходилась ее предполагаемая поездка в Мэн, не намечалось ни единого светского мероприятия. Кто-то уезжал к друзьям, кто-то отправлялся в путешествие, кто-то собирался в свои летние загородные резиденции. Ей же, если она не улетит в Мэн, предстояло остаться в душном Вашингтоне одной, наедине с призраком материнского осуждения. Некоторые события в жизни предопределены свыше, и, похоже, ее поездка в Мэн — одно из таких событий. Лиа подумала и о том, что в ее жизни наступил застой. Возможно, отношения с матерью — неоконченное дело, которое тянет ее назад. А она хотела двигаться вперед, действительно хотела, и побыстрее.