Вернись, любовь - Даниэла Стил Страница 13

– Кому? – Ее глаза мгновенно наполнились ужасом, и онувидел, как у нее снова задрожали руки.

– Доверьтесь мне. Некоторым коллегам и друзьям.Возможно, мы сможем собрать еще некоторую сумму. И... Изабелла... – Онзаколебался, но подумал, что понял правильно. – Это должны быть... наличные?

– Да.

Значит, он прав. Теперь и у него задрожали руки.

– Я сделаю все, что смогу.

Он сел рядом с ней, снял трубку и позвонил пятерым илишестерым друзьям. Ювелирам, скорнякам, какому-то теневому банкиру,профессиональному игроку, который когда-то был его клиентом, а потом сталблизким другом. У них он смог набрать еще триста тысяч долларов наличными. Онсказал ей об этом, и она кивнула. Итого пятьсот тысяч. Полмиллиона долларов.Одна двадцатая часть того, что они требовали. Пять процентов. Он с грустьюсмотрел ей в глаза.

– Это поможет? – Он поймал себя на том, что молится,чтобы помогло.

– Должно помочь. Как я смогу получить их?

– Я немедленно пошлю курьера и возьму часть вашихукрашений для других ювелиров.

Она бесстрастно наблюдала, как он отобрал несколько вещей.Когда он взял кольцо с бриллиантом, она закусила губу, чтобы сдержать слезы.Ничто не имело значения – только Амадео.

– Этого хватит. Деньги будут здесь у меня через час. Выможете подождать?

Она слегка кивнула.

– Отправьте вашего курьера через черный ход.

– За мной следят?

– Нет, за мной. Но моя машина стоит у главного входа, иони могут наблюдать за выходящими отсюда.

Он больше не задавал вопросов. В этом не было необходимости.

– Хотите кофе, пока будете ждать? – Она только покачалаголовой, и он ушел, нежно похлопав ее по руке. Он чувствовал себя совсембеспомощным, и так оно и было.

Изабелла просидела в молчаливом одиночестве чуть большечаса, ожидая, думая, стараясь не позволять своим мыслям ускользать к мучительноболезненным воспоминаниям о нежных мгновениях, проведенных с Амадео. Мысленноона возвращалась к первым и последним встречам, к радостным моментам, когда онавпервые увидела его с крошечным Алессандро на руках, к их первой коллекции,которую они представили с бесподобной смелостью и восторгом, к медовому месяцу,к первому отпуску, к первому дому, к первому разу, когда они занималисьлюбовью, и к последнему, всего четыре дня назад... Воспоминания былиневыносимы, они разрывали ей сердце. Мгновения, голоса и лица перемешались в ееголове, и она, пытаясь прогнать их, вдруг чувствовала, как в ее душе поднимаетсяпаника. Час ожидания показался ей бесконечным.

Паччиоли вернулся и передал ей длинный коричневый конверт –пятьсот тысяч долларов наличными.

– Спасибо, Альфредо. Я всю жизнь буду признательна вам.И Амадео тоже, пока будет жив. – Конечно, это не десять миллионов, но началовсе же положено. Если правы полицейские и похитители действительно являютсялюбителями, возможно, даже полмиллиона покажутся им приличной суммой. Должныпоказаться. Ведь это единственное, что у нее оставалось после того, как все счетабыли заморожены.

– Изабелла... могу ли... могу ли я еще что-нибудьсделать?

Она отрицательно покачала головой, открыла дверь и вышла,поспешив пройти мимо молодой женщины за секретарским столом, которая приятнымголосом обратилась к ней. Услышав ее, Изабелла остановилась.

– Что вы сказали:

– Я сказала, доброе утро, миссис ди Сан-Грегорио. Яслышала, как мистер Паччиоли упомянул о коллекциях, и поняла, что это вы...простите... я сначала не узнала вас...

– Вы не узнали. – Изабелла резко повернулась к ней. –Вы не узнали, потому что меня здесь не было. Понятно?

– Да... да... извините... – О Боже милосердный, этаженщина действительно сумасшедшая. Но было что-то еще. Что же? Сумка... теперьона не казалась такой тяжелой. Изабелла легко перекинула ее через плечо. Что жебыло там такое важное и тяжелое?

– Вы поняли меня? – Изабелла продолжала пристальносмотреть на секретаршу. Бессонные ночи сильно отразились на ней: она выгляделане только изможденной, но и поистине безумной. – Потому что, если вы не поняли,если скажете кому-либо, хоть кому-нибудь, что я была здесь, то останетесь безработы. Навсегда. Я позабочусь об этом.

– Я понимаю. – Значит, она продает свои украшения.Сука. Молодая женщина вежливо кивнула, и Изабелла поспешила прочь.

Изабелла приказала Энцо отвезти ее домой. Она прождала утелефона несколько часов, не двигаясь с места. Просто сидела, запершись вспальне. На вопрос Луизы насчет принесенного ею завтрака Изабелла краткоответила «нет». Бдение продолжалось. Они должны были позвонить. Ужепонедельник. Они хотели получить деньги завтра. Им надо будет сообщить, где ихоставить и в какое время.

Но до семи вечера они так и не позвонили. Она слышала, какАлессандро с грохотом пронесся через зал, и тотчас же голос мамы Терезы с укоризнойнапомнил ему, что мама простужена. Затем снова воцарилась тишина, пока в концеконцов не раздался резкий стук в дверь.

– Впусти меня. – Это был Бернардо.

– Оставь меня в покое. – Она не хотела, чтобы оннаходился в комнате, когда они позвонят. Ей даже не хотелось говорить ему одрагоценностях. Вдруг он расскажет полиции. А с нее уже хватит этой чепухи.Теперь она сама обо всем позаботится. Она могла пообещать им миллион:полмиллиона сейчас, вторую половину через неделю.

– Изабелла, я должен поговорить с тобой. Пожалуйста.

– Я занята.

– Меня это не волнует. Пожалуйста. Я должен... туткое-что, я должен показать тебе.

На миг ей показалось, что у него надломился голос. Тогда онасказала ему:

– Просунь под дверь.

Это оказалась вечерняя газета. Пятая страница. «СегодняИзабеллу ди Сан-Грегорио видели в салоне Паччиоли...» Там описывалось, как онабыла одета, как выглядела, и были перечислены почти все украшения, которые онатолько что продала. Но как? Кто? Альфредо? Потом она поняла. Девушка.Услужливая маленькая сучка в приемной. У Изабеллы упало сердце, и она отперладверь.

Бернардо стоял там, безмолвно плача, уставившись в пол.

– Почему ты сделала это?

– Я должна была. – Но вдруг ее голос сорвался. Если этопоявилось в газетах, то похитители тоже узнают. И они поймут и остальное: разона продает свои драгоценности, значит, ее счета скорее всего заморожены. Онидогадаются, что она сообщила полиции. – О нет.

Они больше ничего не сказали друг другу. Бернардо простовошел в комнату и молча занял свое место у телефона.

Звонок раздался в девять. Звонил тот же голос, тот жемужчина.

– Все кончено, синьора. Вы донесли.