Бессердечно влюбленный  - Маргарита Ардо Страница 12

Гад последний, изверг, тиран! Было же ясно, как день: удав решил превратить мою жизнь в ад. И до шести часов вечера я три раза порывалась написать заявление об уходе, но сдержалась. Мой тренер по айкидо говорит: «Как бы сильно ни дул ветер, гора перед ним не склонится» ^[5]! Я тут гора, между прочим, а не эта железяка бессердечная!

Когда на меня давят, я ещё больше сопротивляюсь, а потом, как пружина, бац, и в лоб! Но на айкидо предупреждали о необходимости проявлять терпение к противнику. Впрочем, говорить о том, что я занимаюсь восточными единоборствами пока язык не поворачивался, так как я успела посетить всего четыре тренировки. Всё детство мечтала – папа не разрешал: «Ты девочка, ударят, что потом?». Потом не разрешил Саша, моя почти сложившаяся любовь на третьем курсе университета. Потом было некогда, и, как обычно случается, я забыла про мечты.

А недавно я решила: «Эдак скоро песок начнёт сыпаться, а я так ни одного «кия» и не прокричу!» Специально посмотрела: есть очень женственные каратистки, и ничего у них не отбито. Значит, и мне не помешает. И купила абонемент. Первое занятие оказалось лекцией, на трёх других я думала, что умру. Домой заявлялась ползком, а занимались мы только общей физподготовкой. Так что бойца из меня пока никакого, зато афоризмы за тренером хоть в блокнот записывай. Его любимое: «Искушение сдаться будет особенно сильным незадолго до победы» ^[6].

«Если мне хочется написать заявление прямо сейчас, значит, победа не за горами», – сказала я себе. И работала, как вол, ругалась про себя, как грузчик, и смотрела на часы в ожидании шести – времени освобождения от ярма и приятного похода с Егором… Куда? Не знаю, куда угодно, лишь бы подальше отсюда.

Стрелки часов подползли к шести, я вскочила с места, отправив компьютер в спящий режим. В тот же момент Михаил вышел из кабинета с какой-то папкой, словно палач с топором, и спросил холодно:

– Куда это вы собрались?

– Домой.

– Нет. – Он положил папку передо мной. – Если вы так хорошо знаете Трудовой кодекс, то наверняка и договор прочитали. Там указано, что ваш рабочий день ненормирован, – и вдруг изобразил подобие улыбки. – Согласно Трудовому кодексу, я предоставлю вам за это три дополнительных дня отпуска. – Улыбка стёрлась с его лица, и удав сообщил жёстко: – Но не сегодня. До завтра мне нужен перевод десяти страниц Устава компании на французский язык.

Очень захотелось запустить ему папкой в лоб.

В дверях появился Егор.

– Всем добрый вечер! Вика, вы готовы?

Я не успела раскрыть рот, как Михаил ответил:

– Виктория сегодня занята срочной работой.

– Но Михаил Валерьевич, – подмигнул по-свойски ему Егор, – у нас планы. Работа не волк, в лес не убежит.

Удав сообщил ему стальным тоном:

– Не в этот раз. Если утром мы не предоставим партнёрам документы для контракта, работа именно, что убежит. Увы, Егор Дмитрич, какими бы ни были ваши планы, вынужден их расстроить. Помимо Виктории других переводчиков у меня нет.

Егор посмотрел на меня вопросительно. Было велик соблазн всё бросить и заявить во всеуслышание, что партнёры не при чём, просто директор самодур и гад последний. Но тут же в голову прокралась мысль: Егор обаятельный и богатый, и явно знает об этом. А я пока для него – просто девушка-праздник и возможность приятно провести время. Может быть, если ему придётся подождать и слегка меня подобиваться, будет только лучше? Наверняка. Не зря же в сказках принцесс в замок сажают и рядом дракона на цепь? Что ж, удав в роли дракона весьма типичен. Надеюсь, однажды ему снесут голову. Топором или этой же папкой. Ох, как же хотелось сделать это самой – всё кипело в душе! Но я улыбнулась и развела руками.

– Извините, Егор, действительно работа.

– Что ж, хорошо, – кивнул Егор, правда улыбаться перестал, взглянул на удава недобро, затем на меня, уже мягче и с пониманием. – Тогда, Вика, переносим наше рандеву на завтра?

– Да, – ответила я со вздохом.

– А лучше позвоните мне, когда закончите. Ведь вы же не будете здесь ночевать, – добавил Егор. – Я подъеду за вами.

– Это будет поздно. Я сам отвезу Викторию. Я тоже вынужден работать до победного, – вдруг ответил Михаил, чем ещё больше меня взбесил.

«Победа близко, победа близко», – бубнила себе я, потому что искушение всё бросить сидело уже практически на носу. На этот раз моя улыбка вышла кислой и разочарованной.

– Хорошо, тогда до завтра, Вика! – сказал Егор.

Рукопожатие его и Михаила было очень холодным. Если так пойдёт, удаву придётся вдвое больше платить за аренду…

Егор вышел. А удав не торопился – стоял и смотрел на меня пристально, ничего не говоря. Радуется своей гадости, робот ходячий! Ну-ну! Железный дровосек без сердца! Ненавижу! Просто разорвать готова! Ещё и ехать с ним придётся!

Не желая ему показывать настоящие чувства, я села, спокойно открыла папку и ткнула пальцем на пробел на клавиатуре. Я назло буду переводить долго и не торопясь. Пусть ждёт. И шоколадки из его резерва все съем!

Да, допустим, сейчас 2: 1, но завтра будет иначе!

* * *

В двадцать один ноль-ноль удав вышел из своего логова и сунул нос в коробку из-под шоколада возле кофе и чая.

– Где шоколад, Виктория? – спросил Михаил.

– Съела, – ответила я, не отрываясь от экрана.

– Весь?! – сталь дрогнула в голосе и пробилось что-то человеческое. Удивление – великая вещь!

– Ну, ужина вы меня лишили, не клавиатуру же мне грызть? – ровно ответила я, и не думая признаваться, что ещё три плитки заныкано у меня в нижнем ящике.

Удав, кажется, завис.

«Тяжёлый у него был день, угу! – думала я недобро. – А мне кто молоко за вредность выдавать будет?!»

– Закажите завтра ещё упаковку, – наконец, обрёл дар речи биг-босс и, не шоколадно поемши, скрылся в своём кабинете.

В офисе воцарилась тишина, и лишь цоканье моих пальцев по клавишам нарушало сонную полутьму, в которой только банк грабить.

В двадцать три десять я поставила последнюю точку, встала и дёрнула за ручку двери в «удавью». До моего слуха донеслось женское:

– Un, deux, trois, quatre ^[7]… повторяйте за мной!

А Михаил спал перед компьютером, неловко прикорнув на кресле. Рот чуть приоткрыт, и сопит, как настоящий. Искушение рявкнуть ему на ухо «Бу!» было велико, но в спящем удаве снова проявилось что-то человеческое. И даже, как ни странно, уязвимое. Аж весь негатив к нему испарился. Надо же, и ресницы у него длинные, пушистые! Не замечала как-то…