Девушка по имени Москва - Ринат Валиуллин Страница 12

МОСКВА: Йорик!!! Ну что Вы!!! Чес слово!!! Я скоро от скромности сползу под стол, смешно до слез.

Могу Вас заверить, что если Вам нравятся высокие, загорелые, темноволосые, коротко стриженные девушки с пышными формами, то мне Вас поразить нечем, я являюсь полной противоположностью данного типа представительниц прекрасного пола. Окружающим везёт в разной степени тяжести: для одних оленёнок и солнышко, а для других — волк в овечьей шкуре. Насколько повезло сыну, родным и близким — это надо у них поинтересоваться.

НЬЮ-ЙОРК: Благодаря Вашему письму вот всё и сложилось в моем воображении. Т. к. не имею чести лицезреть Вашего лика или изображения, представляю Вас себе так: бледная, светло-длинноволосая, с непышными формами карлица в волчьей шкуре.

Опять пошутил, опять ржачно. Во поперло. Я выбираю «Приз».

МОСКВА: Чувство юмора прямо налицо, на мое лицо. Теперь смеюсь. Вам бы фантастические романы писать, Стивен Кинг отдыхает!!!

И мне есть чему у Вас поучиться, Вы обошлись кратким и лаконичным описанием — Крошка Джон.

А вот мне на ум не приходит объективно представляющий меня персонаж, одни крайности — Золушка — слишком ванильно, а Пеппи Длинныйчулок — слишком фиолетово, завтра я поинтересуюсь у коллег и пришлю Вам графическое изображение персонажей, а если будет время, то объединю их в коллаж.

НЬЮ-ЙОРК: Жду с нетерпением!

Хотел бы я знать, где отдыхает Стивен Кинг.

* * *

12.00

Пушка пробила полдень. Насквозь. Петропаша встрепенулся, посмотрел на Неву. День был мартовский, как кот, он лоснился и улыбался, природа строила из себя весну, женщины — глазки, мужчины — планы. Над рекой вились чайки. Чаек он не любил, но еще больше голубей — из-за того, что те по простоте своей могли запросто вторгнуться в личную жизнь или чего хуже — сходить туда по нужде. Ему нравилось порезвиться с ласточками, подразнить орлов, которые при всем своем лихачестве, чуть отстав, складывали крылышки. Когда эти детские догонялки ангелу надоедали, он начинал гоняться с крылатыми ракетами. Кинжалы, томагавки, булавы — все уступали ему в скорости, да и цели у них были разные. В этих полетах наперегонки он не заметил, как оказался над Сибирью. Тайга уходила в горизонт в знак бесконечности полезных ископаемых. На пустом тракте одинокий столб дыма, в который он врезался. Резкий запах пластмассы и паленого мяса. Внизу горело здание; «Распиздяи», — вырвалось у него, когда он услышал трагические детские голоса. Ангел подлетел ближе, увидел, как пожарные расчеты бестолково пытались погасить пламя. «Что творят?» Он взмахнул крыльями, опалил их, прежде чем потушил пожар, слишком поздно. «Сука», — выругался на себя, вспоминая, как только что бездарно потратил драгоценное время на гонку вооружений.

Народ смирен, он грустно сплотится, он поставит свечи или повесит открытки со свечами на стене, медленно будет гореть фитиль бессилия и смирения. Это и есть гражданский долг. Ни света от этих открыток, ни тепла. «Народ ставит свечи… Если бы так просто можно было вылечить весь этот гемор», — поправил он крыло. Смирение воли, толерантность духа или наоборот, что в результате? Душевная нищета, бессилие, трусость. Трущобы, в которых будет доживать свой век сыкливое сердце.

Где вендетта? Где зуб за зуб? Где «кто с мечом придет, тот от меча и погибнет!»? Кто с мечтой придет, тот от мечты и погибнет.

* * *

Поздравляю, сегодня всемирный день секса!! (Надо поздравить 9 человек, иначе не будет секса 7 лет.) Понимаю, что бред, но рисковать не могу.

— Поздравил уже?

— Кого?

— Да хотя бы Матильду, — рассмеялся Кирилл. — Почему люди так помешаны на сексе? Хотя чем ему еще мешать эту скучную жизнь.

— Это видимость, на самом деле проблемы эти никому не нужны.

— Думаешь, она не поздравила девять человек? — натянул брови Кирилл.

— Может, и поздравила, но это ничего не меняет. Я знаком с ее историей. Она любит одного, а он погиб много лет назад. Какой секс без любви?

— Тупой.

— Даже удовольствие может быть тупым, как боль. Что тупит сильнее? Боль или удовольствие? — задумался Мефодий.

— Тупой.

— Грубо! Хотя прилагательное хорошее. Живи, прикладывай его на рану от пережитых чувств. А все разговоры о сексе так и останутся разговорами.

— В начале было слово, — вставил свое любимое Кирилл, — потом дело. Те, кто не хотел быть вторым, научились красиво говорить.

— Между человеком слова и человеком дела женщина методом проб и ошибок выбирает второго. Человек дела — это тот самый человек, о котором мечтает женщина.

— Где же твоя Матильда?

— Догадайся.

— Или ты считаешь, что ты из нас первый?

— Она же на меня положила глаз.

— Судя по ее равнодушию — не только глаз, — пошло улыбнулся Кирилл.

Мефодий рассмеялся. Его смех запрыгал по небу, как теннисный мячик. Топспины возвращали его обратно. Хо-хо долго летало туда-сюда, пока Кирилл не закрыл Мефодию ладонью кран хохота, потому что это хо-хо начало перебивать его внутреннее хе-хе.

— Если на мужика положили глаз, значит, завели дело. Он под следствием. Задача мужчины довести его до конца или закрыть за недостатком любви. Так что действуй, Мифа.

За окном грянул гром и пошел метеоритный дождь. Сначала робко, потом все сильнее и ярче, пока не стал яростным и безумным.

— Люблю такие дожди, — романтично посмотрел в небо Кирилл.

— Я же говорю, что ты из Питера.

— Да какая теперь уже разница? Все мы родом из матери. Все мы от отца.

— Ты про Родину?

— При чем здесь Родина? Я про мать говорю. Любишь ты измерять мир идеологической линейкой. Будто родился в эпоху застоя. — Кирилл взял очередную бумажку и быстро пробежал по ней глазами.

— Ты знаешь, что такое СНГ?

— Нет, но есть варианты.

— Тогда послушай.

— После развала СССР в стране наступила вечная осень. Все стали жить одной идеей СНГ.

— Скоро Новый год.

— Ну да. Ежегодная вера в чудо.

— Я бы добавил — постоянная вера в чудо, — продолжал любоваться метеоритным потопом Мефодий.

— Оригинально. Чувствую «Прогресс» в твоем сознании. Начал доставлять грузы на орбиту. Еще какие варианты?

— Союз независимых гастарбайтеров.

— Тоже неплохо. Союз — как много в этом слове врагов. Вроде светлое такое слово, а не успеешь произнести, как уже со всех сторон окружили враги.

— Опять твои филологические кошмары.

* * *

Через несколько мгновений он уже бежал от них по беговой дорожке. Самое грустное в этом беге — что никто никогда не бежит навстречу, все бегут в одном направлении, никто никого не обгоняет. Без соревновательного эффекта долго невозможно. Скоро он остановил дорожку, парк, деревья, их рост, обычно он добегал от весны до осени, но сегодня деревья так и остались зелеными, что-то не бежалось. Накинул на шею полотенце и пошел в душ. Тот встретил его прохладно. Смеситель противно затрещал на своем. Пришлось договариваться, покрутив кран горячей воды.