Кирклендские услады - Виктория Холт Страница 12

Июньским днем нас с Габриэлем обвенчали в нашей деревенской церкви, ровно два месяца спустя после того, как мы познакомились. К алтарю меня вел отец. Я была в белом платье, спешно сшитом нашими деревенскими портнихами, в фате и венке из слердоранжа.

На свадебном обеде, устроенном в большой гостиной Глен-Хаус, гостей было раз-два и обчелся — викарий с женой и доктор, тоже с женой.

Как только выпили за наше здоровье, мы с Габриэлем сразу уехали. Свадьба была очень тихой. Мы с радостью покинули наших немногочисленных гостей и уселись в экипаж, который доставил нас на станцию, где мы сели в поезд, направляющийся на побережье.

Когда мы оказались одни в купе первого класса, я почувствовала, что теперь мы ничем не отличаемся от других новобрачных. До тех пор мне все представлялось каким-то нереальным. Слишком необычной была наша свадьба: ее поспешность, отсутствие родных жениха, немногочисленные гости на торжественном обеде… Но теперь, когда мы остались одни, я успокоилась.

Габриэль с довольной улыбкой держал меня за руку, и я чувствовала себя вознагражденной. Я никогда не видела его таким спокойным. Вот, значит, чего ему всегда недоставало — покоя. Пятница тоже ехал с нами. И помыслить нельзя было не взять его с собой. Не будучи уверена, как он поведет себя в дороге, я раздобыла для него специальную корзину. Корзина была крупного плетения, так что он нас видел, к тому же я все время с ним беседовала, утешая, что ему совсем недолго придется быть в заключении. Я привыкла все ему объяснять. У Фанни это вызывало издевательскую усмешку. Разговоры с собакой она считала «дурацким кривляньем». Наконец мы прибыли в гостиницу.

В первые дни нашего медового месяца, видя, как отчаянно цепляется за меня Габриэль, стараясь высвободиться от наваливающихся на него приступов глубокой меланхолии, я чувствовала, что люблю его все сильней. Я принимала за любовь радость, что так нужна кому-то.

Стояла великолепная погода, солнце светило целыми днями, мы трое — Пятница не оставлял нас ни на минуту — много гуляли. Мы изучили все чудесное побережье, от бухты Робин Гуда до Флемборо-Хед. Любовались великолепными бухточками, величавыми утесами и открывающимся за ними видом на вересковую пустошь.

Мы с Габриэлем любили ходить и часто гуляли пешком. А иногда брали напрокат лошадей и уезжали обследовать здешние места, сравнивая эти пустоши с нашими. На берегу мы не раз натыкались па полуразрушенные стены какого-нибудь старинного замка и в один прекрасный день набрели на разрушенное старинное аббатство. Габриэль не мог оторваться от этих руин. Но, как я вскоре заметила, их вид снова поверг его в уныние. В первый раз за все наше свадебное путешествие им овладела прежняя печаль, которую я давала себе слово побороть. Пятница сразу почуял, что Габриэль больше не беззаботен, как все эти дни. И пока мы разглядывали руины, пес улучил момент и даже начал тереться головой о ногу Габриэля, с мольбой подняв на него глаза, будто хотел напомнить, что нас трое, что мы вместе и поэтому должны быть довольны жизнью. Вот тогда-то я и почувствовала, что мое радостное настроение начинают омрачать легкие облачка тревоги.

— Габриэль, — обратилась я к нему, — это аббатство напоминает тебе Кирклендское?

— Все развалины похожи, — неопределенно ответил он.

Mire хотелось расспросить его поподробней. Я не сомневалась: его что-то беспокоит, и это «что-то» связано с Кирклендским аббатством и «Усладами».

— Сознайся, Габриэль, тебе это сходство неприятно, — не сдержалась я.

Он обнял меня. Я видела, какие усилия он прилагает, чтобы избавиться от одолевающих его мрачных мыслей.

Я быстро перевела разговор:

— Похоже, сейчас начнется дождь. Не лучше ли вернуться в гостиницу?

Он обрадовался, что я не стану засыпать его вопросами, на которые ему пришлось бы давать уклончивые ответы. А я сказала себе, что скоро сама попаду в его, а теперь и мой дом. Там-то я смогу выяснить, в чем причина странного поведения моего мужа. А до той поры остается только ждать. Вот когда узнаю, в чем дело, смогу бороться с тем, что его тревожит. Не допущу, чтобы счастливые дни, которые нам суждено прожить вместе, были чем-то омрачены.