Страсть сквозь время - Елена Арсеньева Страница 12

Вот она дошла до угла и, прижимаясь к забору, выглянула на улицу. И тут же отпрянула — мимо неспешным шагом двигалось огромное количество всадников, не меньше полка, наверное! А может быть, это была даже дивизия, а то и целая армия — множество, словом, кавалеристов!

Конечно, сейчас на улицу не стоит соваться. Лучше переждать. Кто их знает, может, у них, у этих гусаров или уланов, в заводе хватать первую попавшуюся женщину (даже если это не la nonne russe, не русская монахиня) в свое седло и увозить невесть куда — на поруганье. А la guerre comme а la guerre, на войне как на войне! Быть поруганной Лидии не хотелось, поэтому она смирно стояла себе, прильнув к забору, и, зевая, выжидала. Нет, честное слово, спать хотелось просто ужасно. Она устала, да еще и обессилела совершенно. Получается, за весь день у нее и маковой росины во рту не было. Убежала в музей, забыв позавтракать, а потом начались эти хронопертурбации. И неизвестно, когда поест, неизвестно, что и где… Темнота сгущается, сколько сейчас может быть времени? Да не меньше девяти, половины десятого как пить дать. А кстати, пить-то как хочется, боже мой…

Когда они там пройдут, эти французы? У них что, смотр войск? Колонны всадников перемежаются фурами, которые тянут упряжки лошадей. Возы с сеном, с мешками… Неужели Лидии повезло наблюдать, как наполеоновская армия входит в Москву вслед за передовыми отрядами?! Да уж, повезло… Только уже почти не видно ничего. Некоторые всадники, правда, едут с факелами, но толку с них чуть.

А если это еще на час или два? Нет, она столько не выдержит… Может, прикорнуть где-нибудь, а потом, когда дорога станет свободной, пойти искать тот двор и тот подвал?

Лидия гнала от себя мысль, что ей вряд ли удастся найти обратный путь в кромешной тьме, которая медленно, но верно опускалась на Москву. Да и страшно будет идти, наверное. И мало ли какие тати нощные будут шляться… Надо найти такое место, чтобы можно было прикорнуть до утра.

Не постучать ли в какой-нибудь дом? Пустите, дескать, переночевать, люди добрые? А ну как попросят заплатить за постой? У нее в кармане ни гроша, ни медной полушки. Кстати, что такое полушка? Чего она — полушка? Копейки, что ли? Нет, нет, кажется, была полушка медной деньги, равная именно копейке, существовала также полушка серебряная, а еще имелась в конце ХIX века полушка ценностью в четверть копейки. Мама дорогая, что ж на нее можно купить?!

А зачем отягощаться этим вопросом, если все равно в кармане ни полушки? Да и карманов-то в этом бархатном платьице, так ловко сидящем и таком приятном на ощупь, вовсе нет.

Размышляя таким образом, Лидия осторожно двигалась вдоль заборов. Дома стояли темные — нигде ни огонька. То ли от страха хозяева даже лучинки не зажгут, не то что свечечки, то ли ушли все из Москвы. Да, вполне может быть, что дома эти покинуты, пусты, а значит, туда можно зайти и переночевать бесплатно.

Может, в самом деле попытаться? Только как бы войти, дома-то за заборами, а калиток в этой тьмище не найдешь… Луна бы вышла, что ли. Или еще рано для нее? Или дымом затянуто небо, поэтому ни зги не видно?

Лидия некоторое время шла, ведя рукой по заборам, рискуя занозить руку, но вот заскользили под ладонью не просто гладко оструганные, но как бы отполированные временем плашки, а потом тихо звякнула щеколда.

Калитка! Повезло… Хотя еще не факт. Если щеколда заложена изнутри, значит, не откроешь.

Щеколда и в самом деле оказалась заложена изнутри. Лидия попыталась просунуть в щель между калиткой и воротиной палец, но его длины явно не хватало. Щепочку бы или веточку какую-нибудь найти…

Присев на корточки, Лидия похлопала ладонью по пыли вокруг себя. Ага, на московских улицах того времени все, что угодно, можно найти, оказывается. Хочешь — узел с симпатичненькими тряпочками, хочешь — веточку, которая как раз сгодится для того, чтобы просунуть ее в щель и приподнять щеколду.

Отлично! Дело сделано! Теперь можно войти во двор.

Она так и сделала, но через несколько шагов остановилась, ощущая под ногами плотно утоптанную землю. Впереди угадывались очертания довольно большого дома. Ну что, рискнуть подойти к нему? А вдруг…

Вдруг что? Французов тут точно нет, а со своими всегда можно договориться. Кроме того, почти наверняка в доме никого не окажется, иначе хоть один огонечек да проблеснул бы в окошке.

Лидия сделала еще несколько шагов, и в это мгновение из-за дымно-облачной пелены вдруг выглянула луна. Светила она тоже какое-то мгновение, но Лидия успела разглядеть очень красивый двухэтажный дом с двускатной крышей, украшенный балкончиками и галереями. Луна отразилась в стеклах, и Лидии показалось, что дом разглядывает ее десятком белых глаз. Это было жутко, но еще более жуткой показалась внезапная догадка: да ведь если калитка закрыта была изнутри, значит, здесь кто-то есть! Кто-то же закрыл ее, а теперь прячется в доме, очень может быть, наблюдая за Лидией через одно из этих окон…

Она в ужасе рванулась куда-то в сторону, чувствуя себя как под прицелом. Надо бежать! Вернуться к калитке и… В это мгновение луна снова скрылась, и Лидии стало чуть легче. Однако в кромешной тьме, вновь воцарившейся вокруг, она вдруг обнаружила, что потеряла ориентир. Вроде бы дом вон там? Или вон там? А калитка, кажется, в той стороне?

Лидия пошла направо, потом налево, один раз чуть не упала, наткнувшись на высокую деревянную бочку, стоявшую под застрехой какого-то длинного здания — то ли амбара, то ли сарая (бочка была всклень полна, и Лидия напилась с невиданным, неслыханным, каким-то первобытным наслаждением, поразившись вкусу воды), а потом ударилась грудью о поленницу и только каким-то чудом не обрушила на себя кучу дров. Боже ты мой, вот это и называется — заблудиться в трех соснах! И куда теперь идти прикажете?

Лидия вытянула вперед одну руку (второй она прижимала к боку свое имущество) и пошла, сама не зная куда. Снова на что-то наткнулась. Вроде бы огромное корыто, край которого приходился вровень с ее грудью. Пахнет сеном… Как приятно пахнет!

Лидия пошла вдоль корыта, перехватываясь руками, и вскоре обнаружила, что это никакое не корыто, а большая телега, в которой снизу лежит сено, а сверху набросаны пуховики, перины, подушки, причем все это прикрыто толстой попоной. Лежали также какие-то узлы. Очевидно, люди собрались в отъезд, но что-то им помешало. То ли не решились двигаться в путь ночью, то ли, вернее всего, лошадей отняли французы (телега стояла незапряженная).

Ну что ж, отличное место для ночевки! Лидия, встав на колесо, не слишком уклюже взобралась в телегу, но дальше дело пошло легче. Она зарывалась все глубже и глубже, словно опускалась на дно водоема. Тепло, уютное, душистое тепло окутало ее со всех сторон, голова сладко кружилась от аромата сена. Наконец Лидия устроилась чуть ли не на дне телеги, подоткнула под себя со всех сторон подушки, пуховики, чтобы не дуло, но позаботилась подсунуть нос к щелястому бортику (она не выносила духоты).

«Надо пораньше проснуться, — строго сказала себе Лидия. — Чуть только рассветет — и в путь, пока хозяева, если они все же в доме, не проснулись».