Тени утренней росы - Татьяна Воронцова Страница 12

— Болтун, — шепчу я мстительно.

И с неожиданным для себя удовольствием бью его кулаком по плечу. По костлявому твердокаменному плечу. Бью, между прочим, изо всей силы.

— Тебе не больно? — участливо спрашивает он, потому что костяшки пальцев я себе действительно ушибла. — Ты бьешь неправильно, как все женщины. Дай руку, я покажу, как надо.

Сложив мои пальцы в кулак, он сперва целует их, отчего я вздрагиваю, а потом с дерзкой улыбкой, становясь похожим на фавна, наносит себе несильный удар в подбородок.

— Ну-ка, повтори.

И чем прикажете ответить подобному существу? Я предлагаю спуститься в древний город.

Нейл делает зарисовки с потускневших от времени мозаик и рассказывает об исследованиях мисс Харрисон.

— Для нее авторитетами в этой области являются Конан, Страбон и Павсаний. Она полагает, что великий пророк и учитель Орфей «взял древний предрассудок, глубоко укорененный в варварском ритуале Диониса, и придал ему новое духовное значение». Конец цитаты. Она согласна с утверждением, что Орфей пришел в Аттику с юга, так как исповедуемый им культ, правда в самой неприглядной форме, к тому времени был уже хорошо известен на Крите. На Крите, и, по всей видимости, только там, существовал этот странный сплав египетского и примитивного пеласгийского, нашедший свое выражение в орфических обрядах.

Тонкая загорелая рука, на которой позвякивает золотой браслет, уверенно покрывает лист причудливым цветочно-геометрическим орнаментом.

— В «Критянах» Еврипида глава мистиков, излагая суть своего учения, среди прочего говорит, что исполнял «красные и кровавые обряды бога». Это, несомненно, намек на принесение в жертву быка, что связано с критской легендой о Минотавре и является наследием еще более древнего обряда поклонения быку доисторических ориньякцев Южной Франции. Важнейшей частью этого ритуала было разрывание жертвы на куски и поедание сырого мяса. Однако, как справедливо замечает мисс Харрисон, не следует делать вывод, что какая-либо из этих практик существовала в цивилизованных Афинах только потому, что во Фракии вакханки разрывали на куски козла, а на Крите в незапамятные времена ели сырое бычье мясо.

Обратный путь по краю пропасти, как ни странно, не вызвал у меня отрицательных эмоций, и только на крошечном деревенском кладбище рядом с базиликой Святой Анны этот сукин сын опять напугал меня до полусмерти.

Я просто обожаю маленькие белые греческие церквушки с треугольными звонницами, но еще больше мне нравятся византийские базилики — кубической формы, с полукруглой апсидой, ржаво-коричневой черепичной кровлей и изысканными восьмилепестковыми розетками окон. Эта была как раз из их числа. Сложенная из грубых камней разного размера, массивная, но пропорциональная, она словно вырастала из земли, на редкость органично вписываясь в пейзаж.

Я кружила по площадке с фотоаппаратом в поисках подходящего ракурса, а Нейл стоял с отсутствующим видом, не то углубившись в изучение надписей на надгробиях, не то задумавшись о чем-то своем.

Когда я взглянула на него в очередной раз, он уже курил, облокотившись на перила ограждения, за которым начинался обрыв. Узкая долина отделяла выступающую вперед площадку с кладбищем и базиликой от крутого склона соседней горы, где мы только что побывали.

Я поймала его в объектив и уже собиралась окликнуть, как вдруг он покачнулся. Вцепился руками в чугунное ограждение. В одно мгновение я оказалась рядом.

— Нейл, в чем дело?

Молчание.

Опять я видела перед собой лицо космического пришельца, мучительно припоминающего, как же он оказался на этой планете. Ужасная минута. Может, наркоман? Или диабетик? Но следы уколов на его теле отсутствуют. Нюхает?.. Глотает?.. Или, боже упаси, сердечник? Люди добрые, и что же мне с ним теперь делать?

Собравшись с мыслями, я попыталась воззвать к нему еще раз:

— Нейл, что с тобой? Тебе нужна помощь? Необязательно что-то объяснять. Просто скажи, что делать.

Он медленно покачал головой, по-прежнему не говоря ни слова.

— Ничего? Ты уверен?

Один беззвучный кивок. Ладно, хоть этот момент мы прояснили.

Я сделала шаг назад и крепко обхватила его руками за пояс, чтобы не дать ему упасть. Но стоял он нормально, только сердце колотилось как шальное. И тут меня осенило: перегрелся на солнце! Ну еще бы, самое жаркое время дня, а он, как всегда, без головного убора.

— Ну-ка, пошли в тень. — Я отвела его в сторонку и усадила возле стены. — Вот так, потихонечку. Я тебе говорила, нельзя ходить без шляпы в такую жару. Нет-нет, сиди спокойно. Голова не кружится? Не тошнит?

На оба вопроса ответ был отрицательным.

— Ладно, посидим чуть-чуть. Торопиться некуда. Вскоре он задышал ровнее. Взгляд вновь приобрел осмысленное выражение, губы порозовели.

Своими ледяными, как у утопленника, пальцами он нащупал мои пальцы и ласково пожал.

— Спасибо, что не испугалась.

— Я испугалась, Нейл. Еще как испугалась! Он слабо улыбнулся:

— Уже все прошло.

Я всмотрелась в него повнимательнее. Действительно, прошло. Само прошло, безо всякого вмешательства извне.

— А руки-то почему такие холодные?

В целом все выглядело так, как если бы у него внезапно подскочило, а затем снизилось давление. Похоже, но верится с трудом. Гипертония у такого молодого, здорового с виду парня? Парня, который гоняет по всему острову на мотоцикле, плавает как рыба и часами просиживает на солнцепеке с папкой и карандашом?

Я вспомнила, как мы пробирались по каменистой тропе к руинам античного города, и мне стало дурно. Если бы его прихватило там, на самой верхотуре у сторожевой башни, не сидеть бы нам сейчас под этой стеной.

Через четверть часа он встал, свежий и отдохнувший, и как ни в чем не бывало двинулся к стоянке. Надеясь, что это все же тепловой удар и ничего более, я велела ему умыться холодной водой из бутылки (вода была куплена в таверне у ближайшего перекрестка) и поинтересовалась, сможет ли он самостоятельно перемещаться на двухколесном транспорте, или мне следует погрузить его в автомобиль и доставить в медпункт, а с мотоциклом что-нибудь придумать.

Все в порядке. Все в полном порядке. Ему не нужна медицинская помощь, а чтобы он потерял способность управлять мотоциклом, требуется пуля в сердце, а не солнечный удар.

И правда, до Аделиано-Кампо мы добрались без приключений. А там, после купания и легкого флирта на пляже, все наши недомогания как рукой сняло.

Поздно вечером, сидя в кресле перед телевизором и ничуть не интересуясь происходящим на экране, я пробую проанализировать сложившуюся ситуацию. Мы познакомились — что тут такого? Мы вместе проводим время — с кем не бывает? И пусть он моложе меня, но лет тридцать-то ему есть наверняка, к тому же, независимо от возраста, наши отношения пока еще не вышли за рамки приличий.