Досадная ошибка - Гвинет Рамон Страница 12

— А я и не собираюсь быть репортером. Мне ближе амплуа очеркиста.

— Тоже весьма сомнительная работа. Преуспевшие на этом поприще журналисты публикуют материалы под своим именем, остальным же позволяют лишь печатать безымянные комментарии. Для тебя будет интереснее работать, скажем, в каком-нибудь академическом издании.

— Как ты можешь так говорить? Откуда ты знаешь, какие у меня способности и наклонности?

— О, я прекрасно знаю их. Мы познакомились с тобой не вчера.

— Ты все еще считаешь меня ребенком. Но ты ошибаешься, я взрослая… женщина!

— С одной оговоркой. Ты рассудительна и отлично ориентируешься в любой, знакомой тебе ситуации, как, например, вчера вечером, когда Джулии было плохо. Но я не уверен, что ты так же легко справишься с акулами, которые вальяжно плавают в большом городе. В гонках на выживание побеждает сильнейший.

— Я выживу. Только не вздумай объяснять все это дяде. Я никогда не прощу тебя. Мне надо, чтобы ты был союзником.

— Я и так на твоей стороне. Мне хорошо известно, что такое жизнь в большом городе и какие опасности она таит.

— Ты прекрасно разбираешься в проблемах электроники, но это не дает тебе права решать за других людей, какую им карьеру выбирать. Герцогиня думала, что ты станешь банкиром, и, как я понимаю, все твои родные считают, что ты напрасно расходуешь свой интеллект.

— Человечество стоит на пороге эры электронных технологий и открытий, а они этого просто не понимают. Во всяком случае, сейчас мы обсуждаем твою карьеру, а не мою.

— Моя карьера определена моим прошлым. У нас все в роду были журналистами. Ты видел мой архив, все эти очерки были приняты в крупнейших журналах, и если бы они были плохими, то зачем же платить мне за них деньги?

— Вокруг полно внештатных корреспондентов, и многие из них едва сводят концы с концами. Устроиться на работу в штат сложнее, чем тебе кажется.

— Я понимаю это. И избавь меня от нравоучений. Мне хватает дяди. То, что мне нужно от тебя, так это поддержка.

К этому моменту они подошли к ресторану, где сидел Джек и разглядывал праздношатающихся местных жителей и туристов. Ник заказал официанту красное вино для Джека, пиво для себя и фруктовый сок для Лиз.

— Нет, мне, пожалуйста, не сок, а бокал белого вина, — твердо сказала она.

Дядя, казалось, не расслышал ее слов, а Ник бросил на нее любопытный взгляд.

— Когда это ты успела пристраститься к вину?

— О, давным-давно.

Иногда она украдкой отпивала вино из бокала дяди, но первый полный бокал был впервые выпит ею в палаццо на Рождество. Герцогиня позволяла себе немного вина или шампанского каждый вечер, так сказать, пропускала по рюмочке. Шампанское Лиз не понравилось, совсем не сладкое.

В ресторане, где они сидели, было много семей. Одна из них разместилась за соседним с ними столом. Молодой человек, по всей видимости сын состоятельных греков, внимательно следил за Лиз, стараясь перехватить ее взгляд. Поначалу она не обращала на него никакого внимания, но затем, возмущенная до глубины души тем, что Ник целиком и полностью поглощен разговором с Джеком, подарила ему кокетливый взгляд. Она с сожалением отметила, что этот ее маневр остался незамеченным Ником, который, казалось, вообще не видел ничего из того, что творится у него под носом.

Как выяснилось позднее, Ник замечал и фиксировал каждое движение и каждый взгляд. Когда дядя спустился в свою каюту, Ник строго отчитал девушку.

— С твоей стороны было крайне опрометчиво и неблагоразумно дарить столь кокетливые взгляды незнакомцу. Ты прекрасно знаешь и понимаешь, к чему это может привести. И если бы мы завтра не отплывали, то тебя атаковал бы не только этот юнец, но и все его дружки. Подобные молодые люди состязаются между собой в победах над девушками.

— Полагаю, ты говоришь так, исходя из собственного опыта. Я имею в виду Брижжит и иже с ней.

Лицо Ника словно окаменело. В этот момент на палубе появился дядя.

— Лиз, ты не вскипятишь чайник? Съеденная свиная отбивная требует хорошего чая. В противном случае я не засну.

Спустя полтора часа он уже громко храпел. Но не это обстоятельство мешало ей заснуть, к дядиному храпу она давно привыкла. Ей не давала покоя перепалка с Ником, в которой виновата была она сама. Как она могла так глупо поступить, когда их отношения стали налаживаться?!

На следующее утро они вели себя так, будто накануне ничего не случилось. Лиз выжидала удобного момента, чтобы, как она выражалась, навести мосты. Но сделать ей это не удалось, потому что оба мужчины сошли на берег по своим делам: дядя, чтобы постричься, а Ник зайти на почту, куда на его имя «до востребования» могла поступить корреспонденция.

В их отсутствие Лиз занялась уборкой. Когда они стояли на рейде в какой-либо гавани, всегда находились желающие полюбоваться старомодным парусным судном, грациозностью своих линий затмевавшим многие современные яхты.

Выйдя на палубу, она с удивлением услышала, как кто-то окликает ее. Лиз обернулась и увидела вчерашнего юношу-грека, который широко улыбался ей. Она улыбнулась в ответ и поздоровалась с ним. Это была ее вторая грубая ошибка.