Мозаика жизни - Донна Клейтон Страница 12

—Люк сказал, что мы не ссорились, — уточнила Дженни. — Никогда не ссорились. — Она положила луковицу на доску и разрезала пополам. — Супружеская пара, которая никогда не ссорится, — пробормотала Дженни. — Явно нетипичный случай. — Она посмотрела на Мэ­ри. — Правда?

—Ох, солнышко, мы с Бадом грыземся как кошка с собакой. Это и сохраняет нас молоды­ми. — Мэри посыпала мясо солью и перцем и засмеялась. — Но знаешь, я подумала над тво­ими словами. Я, и правда, никогда не слышала, чтобы вы друг другу хоть резкое слово сказали. Вы были так счастливы. Передай мне лук.

Мэри месила мясо и делила его на ломти, похожие на хлебные.

—Есть еще одно… — Взяв морковку, Джен­ни провела овощечисткой по всей ее длине. Ей не удалось заставить себя посмотреть на Мэри. — Я беременна.

В кухне повисла тишина. Наконец Дженни не выдержала и быстро стрельнула взглядом в Мэри. Та стояла с потрясенным лицом.

—Дженни, принести в мир ребенка — чу­десный дар для женщины. Но по твоему тону я могу судить, что в этом есть что-то ужасное…

Дженни забыла о морковке, зажатой в паль­цах с побелевшими костяшками. Слова бились в водовороте, налезая одно на другое, когда она рассказывала Мэри все, что знала сама. Как доктор Портер сообщил ей о беременности. Как он утверждал, что она знала об этом до падения. Как Люк и Чад заявляли, что каждый из них отец ребенка. Когда словесный взрыв кончился, Дженни почувствовала себя опусто­шенной. Она вся дрожала.

Мэри выглядела потрясенной. Голос упал до шепота.

—Это похоже на одну из мыльных опер, которые я смотрю. — Поняв, что она брякну­ла, Мэри залилась краской и в ужасе вытара­щила глаза. — Ох, солнышко, прости меня, я не имела в виду…

—Нет причины извиняться. Ты сказала правду, — несчастным голосом прошептала Джен­ни и машинально продолжала чистить овощи. Что я должна делать? Кому могу верить? Что происходит с моим браком? Почему Люк спит у себя в кабинете? Неужели Чад стал бы лгать в таком деле? Люк сказал, чтобы я не беспокои­лась. Чтобы сосредоточилась на себе. Поправ­лялась и выздоравливала. Теперь я выздорове­ла. Ссадины и синяки почти прошли. Настало время выяснить некоторые вопросы.

Она закончила чистить овощи, собрала очи­стки, сложила их в пластиковый пакет, завяза­ла его и поставила к двери черного хода.

Вернувшись к столу, Дженни хотела поре­зать морковь и картошку, но заметила странное выражение на лице Мэри и остановилась.

—В чем дело? — спросила она.

—Ты вспомнила! — Мэри показала на пакет с очистками у двери.

—Вспомнила что? — Дженни посмотрела на пакет, потом снова на Мэри и нахмурилась. — Я ничего не помню.

—Тогда почему ты это сделала? Почему по­ставила очистки к двери?

—Не знаю. — Дженни слегка пожала плеча­ми и, наклонив голову, спросила: — Почему я решила это сделать? Ведь надо было бросить мусор в ведро.

—Когда бы я к тебе ни приходила, — лас­ково улыбнулась Мэри, — ты всегда давала мне с собой пищевые остатки. Для компостной ямы Бада.

—Я?

—Да, ты, — кивнула Мэри. — К тебе вер­нулась прежняя привычка.

Дженни обдумала свое поведение. Вопросы, мучившие ее, по-прежнему оставались без отве­та. Положив очистки в пакет, она действовала машинально. Даже не сознавая, что делает. Это не имеет отношения к воспоминаниям. Она всего лишь выполняла задачу. Рефлективное действие. Но то, что она попала в колею при­вычного поведения, — хороший симптом. Это может означать, что прежняя Дженни поти­хоньку возвращается.