Взаимный интерес - Инид Джохансон Страница 12

Мать вернулась домой раньше, чем ожидала Лив. После отъезда Грегори на девушку напало вдруг беспричинное чувство полной заброшенности и одиночества. Потребовалось добрых полчаса, чтобы заглушить нелепую тоску. Какая глупость — тратить время на мысли об этом человеке, вместо того чтобы обдумывать, как преподнести родным сообщение о своем скоропалительном замужестве. К тому же если жених всего-навсего незадачливый маляр.

И вот мама уже дома, а у Лив нет никакой идеи, как придать новости хоть каплю правдоподобия.

— Я отпросилась у миссис Смит пораньше, — объяснила Барбара, устраиваясь на диване и отбрасывая с лица выбившиеся из прически пряди. — Она не слишком-то обрадовалась, но я настояла на своем. Я вдруг подумала, некрасиво с моей стороны проводить весь день на работе и бросать тебя тут одну-одинешеньку. Ведь ты специально вырвалась из Лондона, чтобы немножко пожить со мной. Будет просто здорово провести день с тобой. Можно пройтись по магазинам, сходить в кино или еще куда-нибудь — как захочешь. Только вот выпью чашечку чаю.

Обрадовавшись временной отсрочке, Лив поставила чайник и достала из буфета пару чашек. Даже если бы у нее оставались сомнения, вид матери окончательно развеял бы их. Барбара выглядела на редкость измученной. И дело было не в возрасте. Сорок три еще не старость. Но невзгоды и моральная усталость подточили ее дух и здоровье, а нелюбимая работа в аптеке казалась темным туннелем, в конце которого не брезжит даже искорка света.

Ладно, скоро все переменится, заверила себя Лив, заливая кипяток в заварочный чайник. Она не позволит матери и дальше прозябать в этом городишке! Судьба подарила ей шанс, и теперь в ее власти возвратить маму в родную усадьбу.

Лив еще никогда не доводилось лгать матери, но сейчас иного выбора не было. Грегори абсолютно прав: в данном случае истина лишь шокирует и огорчит Барбару. Мама всегда была неисправимым романтиком. Еще в детстве Лив поняла: ее родители живут в собственном мире грез и фантазий, весьма далеком от реальной жизни. Барбара не сможет смириться с браком по расчету, заключенным ради достижения земных благ, пусть даже таким благом является Роуз-хаус. Она никогда не согласится возвратиться туда, если узнает, какую цену заплатила ее дочь.

Но вот чай был заварен, на тарелке красовались бисквиты, и оправданий для промедления больше не оставалось. Лив перевела дух, как перед прыжком в холодную воду, и, избегая встречаться с Барбарой взглядом, выпалила:

— Мама, я должна тебе кое-что рассказать!

— Приятное? — осведомилась та, размешивая сахар в чашке и протягивая руку за бисквитом.

Барбара имела завидное свойство поглощать сколько угодно сладостей, ничуть при этом не толстея, и Лив в этом отношении пошла в мать. Но сейчас ей казалось, что аппетит у нее пропал раз и навсегда.

— По-моему, да! — Лив старательно придала голосу побольше восторга, как и подобает счастливой невесте.

Но ответ показал, что дочь мало преуспела в своих стараниях.

— Судя по твоему тону, едва ли. У тебя такой покаянный вид, будто ты собираешься сказать, что перебила весь хрусталь Бет.

Пожалуй, признаться в этом было бы проще, подумала Лив и с натянутой улыбкой сообщила:

— Я выхожу замуж.

— Замуж? — повторила Барбара, в растерянности роняя второй бисквит обратно на тарелку. — Ты? Да ты же всегда заявляла, что замужество не для тебя и ты никогда не променяешь свободу на жизнь домохозяйки и радости домашнего очага! — По лицу матери скользнула тень подозрения. — Постой, уж не связано ли это замужество с нелепым условием твоего дяди? Когда ты заявила, что знаешь, как получить Роуз-хаус, я решила, что ты намерена посоветоваться со своим адвокатом и обсудить, нельзя ли оспорить смехотворное условие.

Она решительно поднялась и с воинственным видом понесла чашку к раковине.

— Так что, если ты затеяла это все, чтобы вернуть поместье, забудь свой план раз и навсегда! Я туда ни ногой, клянусь!

Барбара пустила струю обжигающе горячей воды и принялась так яростно драить чашку, словно собиралась стереть весь узор. Она настолько не скрывала недоверия к искренности матримониальных намерений дочери, что даже не удосужилась спросить, а за кого, собственно, та собирается выйти.

И как ее теперь убедить? Но убедить-то необходимо! Выдавив нервный смешок, Лив возразила:

— С чего ты взяла? Знаешь, мне очень хочется помочь тебе вернуться в родные места, но всему есть предел. А торговать собой я не стала бы даже за такую цену!

От стыда ей хотелось провалиться на месте. Как это мучительно — лгать горячо любимой матери! Но на карту было поставлено счастье Барбары. А она, Лив, торговать собой вовсе и не собирается — Грегори пальцем к ней не притронется. Это непременное условие их соглашения. Мама никогда не узнает, что замужество Лив от начала и до конца всего лишь деловое соглашение.

По-видимому, горячее заверение дочери пробило броню подозрительности Барбары, но не до конца. Мать обернулась и в упор поглядела на дочь.

— Если ты теперь скажешь, что бракосочетание состоится в течение ближайших трех недель, я пойму, что оказалась права. Так что взгляни мне в глаза и отвечай!

— Конечно! — с нотками праведного негодования парировала Лив. — Ведь таким образом мы убьем сразу двух зайцев! — Она секунду помолчала и продолжила уже спокойнее: — Честно говоря, мы хотели подождать подольше. Насладиться помолвкой по всем правилам. Но все равно мы собирались пожениться до моих следующих съемок. Ну а сейчас все обдумали и решили поторопиться с церемонией, чтобы успеть за три недели. И все будут счастливы — мы друг с другом, ты в своем Роуз-хаус. Вот разве что Тобиас лопнет от злости, если увидит нас из преисподней.

— Кто же этот счастливчик? Я его знаю?

Лив поежилась. Мать и так полна скепсиса, а что скажет, услышав, кто ее будущий зять?

— Конечно, знаешь. Это Грегори Стоун, — поспешно произнесла она.

К полнейшему удивлению Лив, лицо матери слегка расслабилось и утратило прежнюю подозрительность.

— Маляр? — переспросила она, словно у нее было по крайней мере два знакомых Грегори Стоуна.

— Ну да. Только не говори, будто считаешь, что простой работяга мне не пара.

Внезапно Лив явственно представила мускулистое тело Грегори — горячее, твердое, прижимающееся к ее обнаженной коже. Необузданность этого чувственного видения заставила девушку густо покраснеть. Зато, по крайней мере, ей удалось переключить внимание Барбары — та была чужда снобизма и теперь горела желанием отвести несправедливое обвинение:

— Нет, что ты! Я никогда не презирала честный труд, каким бы он ни был! Неужели ты меня так плохо знаешь? А на Грегори достаточно хоть раз взглянуть — сразу видно, он способен на большее! Вот увидишь, в конце концов он создаст свою собственную компанию по отделке домов и вытеснит всех конкурентов.